— Не станцуете…ик… со мной, барышня? Ангажирую вас, — выдает он, подмигнув мутно-серым глазом друзьям.
— Боюсь, не удержите, — хмыкает Вика, в то же время бросая кругом растерянный взгляд. Не такое веселье она себе планировала.
И помощь приходит — один молодой адъютант крепко вцепляется пьяному господину в плечо.
— Прошу удалиться, — процеживает парень. — Сударыня уже обещалась танцевать со мной.
Пьяный делает неуверенный шаг в сторону своих друзей. Те тотчас пристыженно его уводят.
— Виктор Грушин, — представляется адъютант. — Позвольте составить вам компанию.
Вика одаривает офицера благодарным взглядом, и они усаживаются. Время за разговором пролетает быстро. Приятную беседу все же портит духота, и адъютант предлагает проветриться в саду при ресторации.
Грушин сопровождает Вику вглубь цветника. Пестрые астры горят в ночи, окруженные аккуратными кустиками из самшита. Шуршат под туфлями коврики-очитки.
— Наверняка, вам скучно в Пятигорске? — улыбается Грушин.
— Ужасно, — кивает Вика, разглядывая черную тень поющего соловья на ветвях. — Не с кем даже поспарринговаться.
— Э, понятно… Посмотрите на эти прекрасные цветы…Слышите пение? Вверху — соловей! И луна! — вдруг в голосе Грушина улавливается громкое придыхание. — Не правда ли, романтично?
— Ну, так, — сдерживает зевок девушка. Уже поздно, а с утра на пробежку по тропкам Машука. Надо бы найти предлог уйти спать.
— Не хотели бы вы завтра прогуляться со мной по бульвару? — подступает ближе кавалер.
— Можно.
Она не успевает среагировать, как ее талию приобнимают, а щеку обжигает поцелуй. Какого х… соловья!
— Руки!
— Разве я не заслужил благодарности за ваше спасение, — еще ближе притягивает ее к себе Грушин.
Хлесь!
Ладонь Вики размазывает вытянутые губы адъютанта. Только силу удара не рассчитывает. С булькающим стоном Грушин переворачивается через себя и падает прямо на клумбу с расхваленными астрами. Ломаются ветви кустарников под зеленым мундиром адъютанта.
— Бульвар отменяется, — бросает Вика, отвернувшись. — Свою благодарность вы уже получили.
Она идет к выходу прямиком через цветник, как вдруг слышит хруст гравия дорожки под чьими-то ногами. Звуки подозрительно рядом. Нехорошее предчувствие заставляет девушку среагировать. Обойдя источник шума по газону, Вика заглядывает сквозь листья декоративных деревьев.
Стоя за клумбами, грузный мужчина навел объектив фотоаппарата на поднимающегося Грушина.
— Заснял? — кричит адъютант в темноту. Вряд ли он видит в кустах спрятавшегося.
— Ага, — отвечает толстяк. — Всего секунду ты ее чмокал, прежде чем получил по усам. Но как-то я умудрился. Прямо вышли два голубка под луной. Хоть на обложку романтической новеллы вставляй. Только княгиню такое сомнительное «доказательство» не устроит.
Ошеломленный взгляд Вики мечется в непонимании.
— А мы не скажем Ее Сиятельству, что оно сомнительное, — отряхивает сор со штанов Грушин. — Эта секунда могла длиться и час, и целую ночь. Мерзавка заслужила.
Вика тяжело вздыхает. Сознание обжигает волной гнева. И сейчас он выплеснется, цель маячит в двух шагах.
Девушка подступает вплотную к толстяку и с разворота хреначит его каблуком в колено. Взметается синим облаком подол платья, оголяя бархатные загорелые ножки.
— А-ар-р-рр! — резкий крикболи перекрывает пение птицы.
— Жоскен! — удивляется адъютант — Ты чего!