Мой оскал снова дарит ей несколько секунд содроганий. С Сербиной даже Яка не нужен. В плане запугивания и в плане соблазнения тоже.
- Всё это было частью твоего плана, - вдруг доходит до блондинки. – Ты знал, что с магнофелисом я пришлю людей! Знал, что после того как их разгромишь, я надену «частицу неба»! С самого начала ты планировал их забрать!
Она скрещивает руки на груди, будто внезапно мне приспичило покуситься на ее пышности. На глазах наворачиваются новые слезы. Слезы проигрыша.
Эх, соратница, соратница.
Подхожу и глажу ее по макушке. Она утыкается мне в бедро мокрым носом и надрывно плачет.
- Планировал, - соглашаюсь, перебирая пальцами золотые локоны. - Пора спасать мир, Сербина, а не играть в шахматы с врагом. Вы заигрались, даже стали использовать их пешек. Демонов нужно убивать, а не приручать.
Она поднимает мокрые глаза на меня.
- Это проще сказать, чем сдел…
Обхватываю пальцами ее точеный подбородок. Слова застывают у блондинки во рту.
- Месяц и мы пустим макаронникам кровь. Поубиваем их столько, что они не смогут зализать раны.
Поднимаю ее лицо. Встречаемся взглядами. Она приоткрывает влажные губы.
- Месяц?
Касаюсь пальцем мокрой щеки.
- Месяц. Ты не зря надела в этот день крылья, Сербина. Потому что приблизила победу человечества над демонами. Нашу победу. Так что прекращай хныкать и улыбнись. Улыбнись, - повторяю низким тоном, и ее губы послушно растягиваются в улыбке. – Молодец, пернатая. Да, так намного лучше.
Я смотрю на ее натянутую улыбку, а потом устремляю взгляд в черноту небес над головой. Ни одной светлой точки, только кромешный мрак. А мне нравятся звезды, нравятся огни, поэтому я зажгу их как можно больше. Пусть не на небе, пусть сжигая врагов в их собственных домах, но я зажгу путеводный свет.
****
- Ваше Императорское Высочество, - склоняется итальянец с хищным взглядом.
- Прекрати, Риккардо, ты спас меня от немощи. Устал уже тебе говорить: наедине брось этикет, - отмахивается царевич Георгий. На руке сверкает огромный синий сапфир.
Стуча золотыми шпорами на замшевых сапогах, принц проходит в гостиную и заваливается в кресло. Только что вернувшийся с конной прогулки, царевич был немного взмыленный и уставший. Но он не мог не встретить новых подданных своего отца. Дело касалось осточертелого князя Бородова.
- Ваше Императорское Высочество, - склоняется другой итальянец. Огромный, широкоплечий, с огненным взором.
- Маркиз Тендо, - кивает царевич и движением руки разрешает иностранцам присаживаться. – Ну как вам дышится в России? Не скучаете по своим госпитальерам-монахам?
- Я всегда буду скучать по Ордену, как по отчему дому, - на черном скуластом лице рыцаря появляется легкая улыбка. – Но мне намного радостнее быть на передовой великих свершений.
- Корейцы, - вздыхает Георгий. – Разгроми мы их, китайцы тут же поджали бы хвосты. Мир забыл, насколько сокрушительны могут быть русские.
- А как думает наш государь?- вставляет слово Риккардо Сальдоре, глава «Блэкаута» и член Высочайшего совета при российском императоре.
- Мой отец тоже считает – нам не хватает маленькой победоносной войны. Демонстрации силы на примере небольшого государства. Одна беда – Высочайший совет. Четыре из восьми членов слушают нашего миротворца Бородова. А отец слушает совет. И без его согласия никакую войну не развяжет.
Итальянцы переглядываются.
- Допускает ли наш государь, - подбирает слова Риккардо, – возможность отставки Бородова? Возможно, даже посмертной?
Царевич задумывается.
- Как понимаю, вы рекомендуете маркиза Тендо на членство в Совете.
- Лучшего военного мужа нам не сыскать, - кивает Риккардо.