Но все это оставалось известным лишь ему одному, больше ни один человек не знал о происходящем.
Если бы он один страдал от своей тоски, все было бы в порядке; мир сейчас был в хаосе, и другие могли бы просто не заметить личные проблемы наследного принца. Однако Цзин Ци знал. Он замечал каждый взгляд Хэлянь И, направленный на него.
Видя, как чужой взгляд становится все более сложным, Цзин Ци продолжал притворяться, что не замечает, но у него тоже было плохое предчувствие. Всю свою жизнь он тратил силы, чтобы уйти с пути. Он давно лишился половины прошлых амбиций и в течение двух десятилетий портил впечатление о себе, как только мог.
В своей прошлой жизни он был князем Наньнина, проницательным, богоподобным в глазах окружающих, но в этой превратился в первого пижона столицы, нелепого и смехотворного. Почему он все еще был нужен наследному принцу?
Даже глиняные фигурки в какой-то степени обладали свойствами породы, из которой созданы. Он снова оказался в мире смертных, делая все то, что ему делать не следовало. Неужели и этого его плана было недостаточно, чтобы добиться для себя хорошего исхода?
Тем не менее, он больше не был чересчур близок с Хэлянь И. Они выросли вместе, долгие годы делили испытания и невзгоды, но из-за картины, которая могла быть подделкой, и кровной связи, появившейся из ниоткуда, тот более не мог вынести его присутствия?
Насколько настороженным был Его Высочество наследный принц!
И потому… С самого начала Цзин Ци не был уверен в своей позиции. Но пережив немало трудностей, он полностью избавился от смятения в своем сердце. Наконец Цзин Ци более не сомневался: он хотел уехать как можно дальше от этой глубоко промерзшей земли, полной опасностей. Как только пыль от бедствий в Великой Цин осядет, а сигнальные огни с северо-запада растворятся в воздухе, придет его смерть, и умрет он за пределами столицы, чтобы никогда не возвращаться к своему разбитому сердцу на берегах реки Ванъюэ.
К сожалению, хоть Бай Учан и бродил по подземному миру тысячи лет, привыкнув к смертным душам, проплывающим мимо, он так и не понял, что самым страшным порывом человеческой души было «придумать небылицу [1], а затем мерить людей только по себе». Хэлянь И и Цзин Бэйюань, один параноик, другой недоверчивый – между правдой и ложью ни один из них не мог отличить свои настоящие чувства от фальшивых. Один, ослепленный любовью, второй, ослепленный подозрениями, – и оба держали свои чувства при себе.
[1] 无中生有 (wú zhōng shēng yǒu) – сделать [дело] из ничего, измышлять небылицы (ср.: высосать из пальца).
Проигравший в прошлой жизни проиграл и в этой. После трехсот лет мучительного ожидания у Камня трех существований ослепленное любовью сердце Цзин Бэйюаня охладело, более не беспокоясь и не анализируя все так же тщательно.
Откуда взялась эта связь на протяжении семи жизней? Никто не знал, как завязалась карма между ними, но за несколько сотен лет их связи каждый долг был возвращен сторицей, из-за чего все духи влюбленности оказались недостаточно сообразительными, чтобы продолжать высматривать иллюзии.
Хэлянь И работал до поздней ночи, и только тогда смог закрыть глаза. В ночном оцепенении ему снился Цзин Ци.
Во сне тот был в зелено-голубом одеянии с широкими рукавами, его длинные волосы были распущены, словно у подростка, и он легко улыбался ему с небольшого расстояния. Но как только Хэлянь И делал шаг вперед, он отступал назад – преследование заставляло Цзин Ци отдаляться, словно его уносило ветром.
Взволнованный Хэлянь И вдруг понял, как это – когда что-то одновременно очень близко и очень далеко; этот человек словно был на расстоянии вытянутой руки, но до него невозможно было дотянуться. Он мог лишь беспомощно смотреть, как тот слабо, едва-едва улыбается, уносясь от него все дальше и дальше.
– Бэйюань! – невольно крикнул Хэлянь И.
Тут же земля ушла у него из-под ног, словно при падении в бездну, и он проснулся посреди ночи. Тронув уголок глаза, Хэлянь И с ужасом почувствовал влагу.
Стоящий на страже Юй Куэй почти смог незаметно вздремнуть, но тут же испуганно подскочил.
– Вам приснился кошмар, Ваше Высочество? – спросил он, быстро подойдя ближе.
Хэлянь И угукнул, сев на кровати.
Юй Куэй слышал, как он крикнул «Бэйюань», но испугался и не осмелился ничего сказать, тихо ожидая рядом.
Хэлянь И вдруг понял, что не может более оставаться здесь. Осадок печали после этого сна был слишком реальным, заставляя его все сильнее хотеть увидеть и почувствовать Цзин Ци рядом. Он тут же встал.
– Принеси смену одежды. Я уезжаю из дворца.
– Ваше Высочество… – растерянно ответил Юй Куэй. – Только закончилась четвертая стража.
Хэлянь И остановился и настоял:
– Я уезжаю.
Юй Куэю ничего не оставалось, кроме как помочь ему переодеться. Едва Хэлянь И затянул пояс, снаружи спальни неожиданно раздались быстрые шаги.
– Ваше Высочество, срочное сообщение!
За тысячи ли отсюда все северо-западное небо было объято пламенем войны.
Этой ночью звезды и луна скрылись за облаками, давление воздуха было очень низким, смутно мерцала гроза. Сколько-то дней безостановочно шли проливные дожди, но затем становилось жарко и душно, ни капли влаги не падало на землю. Темной ночью гремел гром, а на следующий день налетал ветер, разгоняя тучи.