Цзин Ци отдыхал с закрытыми глазами и даже не пошевелился, спросив:
– В чем дело?
– Господин, юный шаман у входа… – сказал Пин Ань. – Вы встретите его?
Глава 45. «Сердце радуется тебе»*
*отсылка к народной песне о лодочнике Юэ: «Сердце радуется тебе, а ты и не знаешь». Подробнее можно прочитать здесь.
С тяжелым вздохом Цзин Ци провел по лицу рукой и неохотно поднялся.
– Ну и что с ним сейчас?
Пин Ань неловко глянул в ответ, и вскоре Цзин Ци понял причину: У Си не только вломился внутрь без разрешения, но еще и шатался так, что едва не свалился в объятья князя.
Удушливый запах вина ударил в нос, и Цзин Ци нахмурился. У Си покачнулся, пытаясь ухватиться за чужой рукав и устоять самостоятельно; его прикрытые глаза, казалось, были пусты и расфокусированы.
Ну Аха и А Синьлай вбежали следом, но тут же одновременно остановились, как вкопанные.
А Синьлай указал пальцем на У Си, простодушно кинув на Ну Аха вопрошающий взгляд. Ну Аха сердито опустил его руку и сделал шаг вперед, сказав:
– Князь, шаман, кажется, был чем-то расстроен сегодня и потому много выпил. Он не специально пришел создавать тебе проблемы.
Цзин Ци поддерживал этого неудавшегося алкоголика, который непрерывно шатался и все пытался стоять самостоятельно. Казалось, его голова раздулась вдвое от беспокойства. «Разве мне уже не достаточно проблем?.. – подумал Цзин Ци. – Этот парень вдобавок еще и очень тяжелый».
– И что теперь случилось? – рассеянно спросил он, продолжая поддерживать У Си.
Тот с трудом оттолкнул чужую руку и тут же со всей силы ухватил его за рукав.
– Не нужно… мне помогать… – невнятно пробормотал он. – Я стою, видишь… я могу… могу идти… сам…
Остальные его слова перемешались с языком клана Васа из Наньцзяна, потому было совершенно неясно, что за бессвязный бред он продолжал бормотать.
Цзин Ци никогда не мог остановить его, даже когда тот был трезв, что уж говорить о неудержимой силе пьяного. У Си крепко сжал рукав его практически нового ханьфу, словно намереваясь использовать его руку в качестве перил, и Цзин Ци под весом чужого тела постепенно наклонялся все ниже и ниже, не в состоянии стоять ровно. Когда У Си оттолкнул его руку, послышался треск ткани. Рукав оказался разорван до самого локтя.
Закатив глаза, Цзин Ци про себя подумал, что теперь прозвище «отрезанный рукав» подходит к ситуации как нельзя лучше.
Звук рвущегося шелка заставил А Синьлая и Ну Аха вздрогнуть. Голова У Си тоже будто немного прояснилась, и взгляд перестал разбегаться во все стороны. Он долго смотрел на Цзин Ци, а затем спросил:
– Бэй…Бэйюань?
Цзин Ци приподнял брови и одарил его кривой улыбкой.
– Очень рад, что этот почтенный все еще помнит меня.
У Си долго стоял, сжимая в руке чужой полуоторванный рукав, и молча глядел на него, не в состоянии как-либо отреагировать. Вспомнив, что на улице давно не лето (и что немного неуместно смотреть друг другу в глаза, находясь среди других), Цзин Ци легонько похлопал его по лицу тыльной стороной ладони:
– Подъем! Пин Ань, сходи-ка на кухню за отрезвляющим отваром для юного шамана.
Не успел он закончить предложение, как У Си резко схватил его за руку. Под воздействием вина тело его настолько раскалилось, что прикосновением немного обожгло ладони князя.
– Я не буду пить. Не неси, – невнятно пробормотал нетрезвый шаман. – Мне нужно кое-что тебе сказать.
А Синьлай наклонил голову и снова взглянул на Ну Аха, смутно предчувствуя что-то. Тот ответил пристальным взглядом – помолчи, не испорть все.
– Хорошо, хорошо, хорошо. Давай пройдем в кабинет, и ты все мне расскажешь. Я попрошу Пин Аня все принести…
– Скажи… скажи им всем убираться. Не нужно ничего приносить…