Посмотрела мне в глаза.
— Здравствуй, Ванечка! Заходи.
— Привет.
Лена попятилась — я перешагнул порог. Кукушкина протиснулась мимо меня, зарыла дверь. Подёргала за ручку — проверила, защёлкнулся ли замок.
— Обувь снимай, — велела семиклассница. — Алина только-только пол здесь намыла.
Я послушно снял ботинки — взгромоздил их на обувную полку.
Спросил:
— Кукушкина, а ты как здесь оказалась?
Девочка пожала плечами.
— Барсика пришла проведать, — ответила Лена.
Она заглянула мне в глаза.
— Ванечка, — сказала Кукушкина, — а книжку со стихами ты мне когда вернёшь?
Я поправил на носу очки: соображал, о чём меня спросила пионерка. Вспомнил о книжице небольшого формата, которую долго носил в кармане («А. Солнечная. Рисунок судьбы: избранные произведения»). Ударил рукой по куртке — книгу не обнаружил. Вспомнил, что выложил её на книжный шкаф в своей комнате: вчера перед концертом.
Пообещал:
— Сегодня вечером отдам. Если напомнишь.
Лена кивнула. Стрельнула взглядом поверх моего плеча вглубь квартиры. Снова посмотрела на меня.
И вдруг она победно вскинула руки, улыбнулась.
— Ура! — воскликнула Кукушкина. — Ванечка, ты только представь: скоро у меня будет книга с настоящим автографом поэтессы Алины Солнечной!
Глава 2
Ещё до встречи с Алиной Волковой я сообразил, что планы на вечер изменились. Обсуждение моей ленинградской встречи с Лёней Свечиным сегодня не состоится — понял это, как только заглянул в радостно блестящие глаза Лены Кукушкиной. Семиклассница проводила меня в гостиную, где из-под кресла выглядывала настороженная мордочка белого котёнка, а около форточки стояла хозяйка квартиры. Волкова курила (окно Алина не открыла), держала в руке пепельницу. Кукушкина ещё в прихожей обрушила на меня шквал информации. Сообщила мне, что соскучилась по Барсику, что решилась его навестить — принесла ему «вкусности». Рассказала, что они с Алиной «уже подружились». Заявила, что теперь не переживает за своего бывшего питомца: выяснила, что новая хозяйка его любит и заботится о нём. Признала, что в квартире моей одноклассницы котёнку лучше, чем дома у Кукушкиных.
— Здесь очень много места! — сказала Лена, расставив руки. — И столько всего интересного! Барсику тут нравится!
Она кивнула для убедительности.
Котёнок громко мяукнул, будто в подтверждение её слов.
Я замер посреди комнаты — прикидывал, стоило ли располагаться здесь надолго.
— Как прошёл вчерашний концерт? — поинтересовалась Алина.
Барсик и Кукушкина посмотрели на меня, насторожили уши.
— Какой концерт? — спросила Лена.
Волкова пояснила семикласснице, что вчера вечером во Дворце культуры я пел в составе вокально-инструментального ансамбля Сергея Рокотова.
— Правда? — сказала Кукушкина. — Ванечка, ты там выступал?
Мне почудилось, что её удивил не сам факт моего выступления во время субботних танцев. Лену поразило то обстоятельство, что она узнала о моём участии в концерте только сейчас. Семиклассница растеряно помахала ресницами. В её глазах промелькнула тень обиды. Но обиду тут же потеснило любопытство. Кукушкина блеснула глазами, резко вдохнула и забросала меня вопросами. Примерно теми вопросами, которые я и ожидал услышать от ученицы седьмого класса. Я слушал пионерку, озадаченно потирал переносицу. Выделил из потока слов: Лену интересовало, что я чувствовал вчера, на сцене. Она спросила, не испугался ли я, стоя перед большой и шумной толпой. Выпытывала (покусывая кончик тощей косички) громко ли мне аплодировали «девчонки» и понравилось ли им моё пение. Просила «подробно» описать «как всё там было». Но даже не упомянула о Сергее Рокотове, словно лидер ВИА её не интересовал.