Читать книгу «Та'рих-и Рашиди» онлайн.
Когда люди успокоились, то повели разговоры о возведении на престол 'Абдаррашид хана и о держании им траура. Это решили прекрасным образом и ждали только прибытия Рашид хана. Когда сообщили о его приезде, был последний день месяца зу-л-хидджа. Мои дядя послал ему навстречу высокопоставленных, известных людей, объяснил порядок и правила проведения траура и сказал: “Высочайший приезд в конце года и месяца, в среду, не будет благополучен. Пусть он остановится на эту ночь в окрестностях города, а завтра в первый день месяца мухаррам, в четверг, в начале 940 (23 июля 1533) года /300а/осчастливит нас честью своего прибытия”. Эмиры отправились и договорились об этом [с Рашид ханом]. А Мирза 'Али Тагай пришел тайком [к Рашид султану] и доложил: “Так как я всем обязан [покойному] хану, то чувствую необходимость вопреки договоренности довести до Вашего сведения то, что Саййид Мухаммад мирза договорился со мной и с эмирами, и чтобы Вы поразмыслили над этим. Он условился с нами о том, что как только Рашид султан прибудет, мы поместим его рядом с его отцом, а ханом объявим Искандар султана, который находится в Тибете”. Он сочинил еще несколько таких лживых сообщений и убедил хана настолько, что не осталось необходимости уточнять все по прибытии.
Утром, в четверг первого мухаррама 940 (23 июля 1533) года Рашид султан направился к могиле отца. Мой дядя надел траурную одежду, как сказано в рубаи:
Рашид султан как был на коне, так и подъехал к двери дома, а мой дядя в это время вышел к нему навстречу, рвал свою бороду и усы, бросив на землю синюю чалму и обмотав шею черным войлоком, — стихи:
восклицал: “О горе, о несчастье!”. Рашид султан приказал схватить его. К нему кинулись со всех сторон, ударили мечом неправосудия по шее мусульманина и отделили голову от туловища. И 'Али Саййида, о котором раньше упоминалось в нескольких местах, также подвергли мучительной смерти. Предав этих двух несчастных мученической смерти, [Рашид султан] спешился и отправился к могиле отца, оттуда он пошел к знатным госпожам гарема и в общем выполнил обряд поминания. В это же время он послал Мирза 'Али Тагая в Кашгар, и тот убил сыновей моих дядей /300б/ Хусайна, сына Саййид Мухаммада мирзы и[1151] Мансура, сына Аба Бакра мирзы, и Султан Мухаммада[1152] мирзу, сына Саййид Махмуда мирзы, возраст каждого из этих трех не достиг и двадцати лет.
Они ни минуты не проводили без того, чтобы не пограбить и не причинить [людям] обиды. За доброе отношение моего дяди и за его ревностную службу Рашид султан отплатил убийством. Обещания и договоры, которые были основательно подкреплены верой и страхом перед гневом Аллаха, он проглотил так же, как и их кровь. Байт:
Обычай у людей таков: поминание усопших они отмечают дозволенным [шариатом] убиением животных, однако Рашид султан [поминание] своего высокочтимого отца отметил убийством моего дяди, его сыновей и 'Али Саййида. Кит'а:
Помимо того, что Рашид султан убил и ограбил моего дядю, он еще недостойно обращался с людьми своего великого отца, что противно человеческой нравственности, поэтому я вынужден умолчать об этом и перейти к следующему рассказу.
Господин Маулана Шарафаддин 'Али Йазди описал в “Зафар-наме” деяния Султан Халила мирзы[1153] — одного из внуков Амира Тимура, который впоследствии стал преемником своего великого деда на самаркандском престоле. Этот отрывок приводится здесь в точности.
Несомненно, что после Султан Халила мирзы никто, кроме Рашид султана, подобным же образом не тиранил и не притеснял [людей]. Поскольку изложению этих событий мешает стыд, я не стал их описывать, и о них [пусть узнают], сравнивая с тем полным горести рассказом [Йазди]. Возможно, цель у упомянутого Маулана при описании тех скверных дел заключалась в том, чтобы у читателей и у наследников трона был образец для удержания себя от скверных дел и для занятия похвальными делами. Рассказ из “Зафар-наме”:
Паревич Султан Халил мирза так поступил с группой уважаемых [женщин], бывших по отношению к нему на положении матерей, что ни один умный человек это не одобрит. /301а/ Каждую из них он принуждением и силой отдал [в жены] человеку, не годившемуся служить ее высокому порогу. Гурию он бросил в силок [злого дива] Агримана[1154], а райскую птицу соединил на брачном ложе с коршуном; драгоценную жемчужину он поставил в один ряд с нестоящей раковиной, рубин хорошей воды он сравнял с йеменской раковиной. Стихи:
Как следует из этого неприятного рассказа, расположение к нему у большинства людей и войска было утрачено, и умы совершенно отказали ему в уважении.
Вместе с такими же скверными делами Рашид султан не упускал ни минуты, чтобы не причинить неприятностей и горя своим тегкам по отцу, принадлежащим к гарему пишущего эти строки, а также матери детей Шах Мухаммад султана, о которых ранее уже говорилось в нескольких местах и после этого еще будет упомянуто в своем месте. Мать детей Шах Мухаммад султана Хадича султан ханим была родной сестрой покойного [Са'ид] хана. Несмотря на то, что у нее были чахотка и водянка и она была прикована к постели, [Рашид султан] прогнал ее с детьми в Бадахшан. Не доехав до Бадахшана, она скончалась по дороге, испытав сотни трудностей и мучений, а ее дети — Исма'ил султан, Исхак султан, Йа'куб султан и Мухтарама ханим, малолетние или грудные, одинокие, без близкого человека, прибыли в Кабул. Исан Тимур, о котором было сказано ранее и который находился в Индии на службе у Камрана мирзы, потребовал их к себе и с отеческим состраданием взял на себя заботу о воспитании племянников. Исма'ил султан погиб в сражениях в Индии; Йа'куб султан умер естественной смертью, Мухтараму ханим я обручил с Камраном мирзой, о чем будет упомянуто, а Исхак султан по этому же случаю до сегодняшнего дня находится у Камрана.
ГЛАВА 107.
УПОМИНАНИЕ О МУХАММАДИ, КОТОРЫЙ ПРОИСХОДИЛ ИЗ БАРЛАСОВ И БЫЛ НЕ ТОЛЬКО АМИР АЛ-УМАРА РАШИД ХАНА, НО И ЕГО ПОВЕРЕННЫМ ВО ВСЕХ ДЕЛАХ
Он был сыном 'Али Мирака б. Дарвиш Хусайна /301б/ барласа. В то время, когда [Са'ид] хан находился в вилайате Фергана, Рашид султан освободился из плена узбеков и присоединился к своему отцу. Его атабеком [Са'ид] хан сделал Гури барласа, которому Мухаммади доводился племянником. Гури барлас в те же дни умер естественной смертью, а его должность атабека по родству перешла к 'Али Мирак барласу. Спустя несколько лет после завоевания Кашгара 'Али Мирак барлас ушел на священную войну в Тибет, и должность атабека Рашид султана по наследству утвердилась за Мухаммади. Вскоре Рашид султана увезли в Моголистан. Управление всеми делами передали Мирза Али Тагаю, а дела киргизов поручили Мухаммад киргизу. Этот Мухаммади, как уже было сказано, также находился на службе у Рашид султана. 'Али Мирак барлас доводился дядей с материнской стороны моему дяде, в связи с этим мой дядя и я старались способствовать успеху его дела. А Мирза 'Али Тагай был настроен против него, он боялся его злых намерений и коварных замыслов — неприязнь Мирза 'Али Тагая к моему дяде была больше из-за него. Мухаммади во всех случаях опирался на поддержку моего дяди, в конце концов Шах Мухаммад султан погиб от его руки. Это несчастье послужило [причиной] того, что жены и наследники Шах Мухаммад султана решили отомстить и казнить упомянутого Мухаммади, а мой дядя и я спасли его от той опасности. В связи с этим между мною, тетками с материнской стороны, детьми теток и [другими] родственниками произошли неприятности, и все эта явно было из-за Мухаммади.
Когда после смерти хана произошли все эти неприятные события, убийства и разорения, Мирза 'Али Тагай, хотя и приложил к этому старание, однако если бы не было на то согласия Мухаммади, Рашид султан никогда не совершил бы этих мерзких дел. Наоборот, во всех мерзостях Мухаммади проявлял даже большее усердие, [чем мирза 'Али Тагай]. Влияние его на Рашид султана было велико и на что бы он ни указывал, Рашид султан непременно все выполнял, даже если это было неверным, и не ослушивался его. Вся эта ложь и недостойные поступки совершались из-за него. Рашид султан предлагал знатным женщинам и женам хана, которые как бы считались матерями Рашид султана, Мухаммади [в мужья] и, если они не соглашались на это, то дело доходило до того, /302а/ что он разорял их и изгонял. Знатные женщины считали недостойным сожительство райской птицы Хума с вороной.
Свою сестру Бади ал-Джамал ханим он отдал в жены Буйдаш султану б. Адик султану узбек-казаку. Когда узбеки Шайбана, объединившись, разбили узбек-казаков, то Буйдаш султан как зять с надеждой вошел к Рашид султану. А тот стал угрожать ему смертью, если он не даст развода Бади ал-Джамал ханим. И у такого благородного царевича, который был вполне достоин этого брака, он отобрал [Бадиал-Джамал-ханим] и отдал Мухаммади. Из предков Мухаммади никто и близко не удостаивался такой чести. Это было совершенно недопустимым, потому что в таких делах как государи, так и подданные выбирают себе равных. Однако Рашид султан пренебрег всем этим и навлек позор на свое семейство. Он не отличил совершенного, одаренного речью человека от низкого, кричащего животного. Самое скверное из всего этого то, что он расторг брак [сестры] с человеком достойным и силой отдал ее недостойному человечишке. Стих [мисра]:
Вот таковы были влияние Мухаммади на Рашид султана и его власть, а причины этого не известны. У Мухаммади не было ни обилия прежних заслуг, ни способностей и прозорливости в делах управления государством, ни красноречия в беседах, ни знания хороших манер, ни твердости в благородных качествах, он не отличался остроумием и веселостью на пирах, рассудительностью и храбростью в битвах, у него не было изящества и красоты, [чтобы радоваться] при встрече с ним, наоборот, [слова]: <с черным лицом в обоих мирах> — самое подходящее описание его> лица, как сказано в стихе:
Кислые речи его — сплошная ложь, зловещие слова его — целиком фальшивые. То, что изложено здесь — краткое описание его, и в этом справедливая [оценка его]. Правда в том, что все недостойные дела, которые совершил Рашид султан, были состряпаны Мухаммади. К Рашид султану претензий нет, за исключением того, что он без всякого основания слушался во всех делах Мухаммади. В эти дни /302б/ пришло известие о том, что Мухаммади распрощался с жизнью. Если это правда, то не исключено, что в руках Рашид султана окажутся поводья освобождения и, возможно, он уже узнал о дурных своих делах в прошлом и раскаялся <во имя Господа обоих миров>.
ГЛАВА 108.
ПОХОД АВТОРА КНИГИ В УРСАНГ. УБИЕНИЕ МОЕГО БРАТА АБДАЛЛАХА МИРЗЫ И О ТОМ, ЧТО ПРОИЗОШЛО В ТОМ ПОХОДЕ
Когда хан направился в стольный город Йарканд, он отпустил меня, и я первые десять дней зу-л-хндджа 939 (с 24 июня по 4 июля 1533) года, проведя праздник жертвоприношения в Марийуле, выступил на разрушение языческого храма Урсанг. Мы преодолели двадцатидневный путь и не встретили поблизости ни одного неверного тибетца. Были лишь отдельные крепости, [а тибетцы], полностью полагаясь на их укрепленность и прочность, сидели там. Взять эти крепости удалось бы с трудом, результаты же от этого не оправдали бы затраченных усилий.
Оставив Искандар султана, моего брата 'Абдаллаха мирзу и сына моего дяди Махмуда мирзу с тяжелым грузом и ослабевшими мулами, я вместе с храбрыми людьми и сильными лошадьми быстро отправился. В первый день сафара в местности под иазванием Барйанг[1155] мы обнаружили большой отряд из людей джампа[1156] Тибета и устроили на них набег, в результате чего триста тысяч баранов стали достоянием победоносного войска и соответственно этому в наши руки попало много пленных, лошадей и имущества. Согласно нашему желанию и по разным надобностям мы остановились на подходящем пастбище,, чтобы подкрепить лошадей и чтобы Искандар султан, 'Абдаллах мирза и сын моего дяди Махмуд мирза догнали нас. Однако когда я ушел от той группы, они тоже, не спеша, направились в первый день мухаррама 940 (23 июля 1533) года к одной из упомянутых крепостей под названием Кардун. Положение тех презренных [внутри крепости] оказалось очень затруднительным и, обратившись за помощью к одному из раев Индии, они привели три тысячи пеших индийцев, вооруженных кинжалами, как говорят, — байт:
Искандар султан и мои братья выступили с двумя сотнями человек и шли так быстро /303а/ что из этих двухсот человек за ними поспевало небольшое количество людей. Мой брат Абдаллах мирза был отважным юношей, и до этого он совершил подвиг, неся службу при хане в Балти, заслужил награду, и все воины хана это признавали. Опьяненный этим успехом, он возгордился. Не дожидаясь войска и остальных людей, он прибыл с тремя воинами и необдуманно, бесстрашно устремился в центр трех тысяч [индийцев]; его окружили. В это время подоспел сын моего дяди Махмуд мирза с четырьмя воинами и застал брата в таком положении. Он также смело бросился [на врагов] и спас брата от гибели. 'Абдаллах мирза вновь напал [на врагов], его опять окружили, и Махмуд мирза еще раз бросился на них, чтобы спасти его, и его также окружили. В это время подоспели пять уважаемых бахадуров, они увидели двух братьев в таком положении и кинулись [на врагов][1157]. Однако к этому времени рукою насилия они уже разрубили 'Абдаллаха на куски таким образом, что кажый кусок его доспехов и одежды оказался в руках какого-нибудь неверного. Стихи:
Когда стало известно о происшествии с моим братом, то, согласно смыслу стиха:
я прочитал стих Корана: <Мы принадлежим Аллаху, и к нему мы возвращаемся![1159]>
Я пробыл на том пастбище несколько дней, так что люди и лошади отдохнули. Затем я отправил назад всю добычу, которая попала в руки и, выделив девятьсот человек отборных воинов, направился в Урсанг. От Марйула Тибета до него было два месяца пути. Когда мы отошли от тех мест на расстояние месячного пути, то достигли озера, окружность которого составляет сорок фарсахов. На его берегу имеется крепость, которую называют Кук-у-Лабук[1160], и там мы провели ночь. Когда наступило утро, все лошади оказались мертвыми, и только немногие из них были чуть живыми — метались и корчились Так, у меня было двадцать семь лошадей и из этого числа /303б/ наутро в хорошем состоянии осталась одна лошадь; две другие были полуживыми, а остальные двадцать четыре — мертвы. Причина этого — болезнь удушья, уже описанная раньше. Когда утром мы выступили оттуда, на конях была только пятая часть войска, все остальные шли пешком. На второй день мы совершили нападение на вилайат[1161] под названием Ним[1162]. Люди тех мест говорили, что отсюда до Бенгалии двадцать четыре дня пути. В наши руки попало много рабов. В этом войске тотько у девяноста человек были лошади, способные двигаться. С этими девятью десятками людей мы прошли четырехдневный путь и напали на местечко под названием Аскабрак. Около ста тысяч баранов, двадцать тысяч яков и соответственно этому рабов и лошадей попало в наши руки. От Аскабрака до Урсанга оставалось восемь дней пути, но из-за того, что лошади в войске совершенно выбились из сил, нам поневоле пришлось вернуться. Через шесть дней, вновь присоединившись к войску в Ниме, мы стали возвращаться. Это произошло восьмого раби ал-авваля[1163]. В последний день джумад ал-ахира в Тамлике, находящемся в двадцати днях пути от Марйула, мы догнали людей, с которыми ранее отправили добычу и трофеи. В Тамлик пришли люди из Гуга и заявили, чго это самый главный вилайат Тибета и что все они согласны уплатить джизью. Они пригласили меня приехать к ним, чтобы определить джизью соответственно возможностям и доходам [вилайата]. На основании этого я отправился и за одну ночь доехал от Тамлика до Гуга. Они оказали мне достойный прием и радушное гостеприимство. Я оставался там три дня. Определив для того места джизью в три тысячи тибетских мискалей, каждый мискаль которого составляет полтора шариатских мискаля, я возвратился назад. По дороге я получил известие о разорении моего войска, что вскоре будет описано.
ГЛАВА 109.
УПОМИНАНИЕ О ПРИСКОРБНЫХ СОБЫТИЯХ, КОТОРЫЕ ПРОИЗОШЛИ В ТИБЕТЕ, И СМЕРТЬ СЫНА МОЕГО ДЯДИ МАХМУДА МИРЗЫ
Стихи:
Жестокие события /304а/ и удивительные обстоятельства, приносящие трудности, [как сказано в стихе] — байт:
Следующие одно за другим бедствия, несчастья и беспрерывные горести как волны настигали нас. Байт:
Корабль обстоятельств погрузился в волны моря смятения и подвергся испытаниям в урагане несчастий и страданий. В добавление к этому посыпались на голову капли дождя волнений и смятений из облаков небесной сферы, приносящей трудности, что было [другим] бедствием. Байт:
[1151] Добавлено по Л2 234б; Л3 175а
[1152] Приведено по Л, 209б, Л2 234б; Л3 175а; R 450 (в Т — Махмуд)
[1153] Халил-Султан б. Мираншах (807/1405 до 812/1409) — внук Амира Тимура, для которого он образовал государство, включив в него Грузию, Армению и Арран. Однако Халил-Султан, участвуя в последнем походе Тимура на Китай, этим не воспользовался и, будучи популярен среди войска, захватил Самарканд. Был низложен сыном Тимура Шахрухом (807/1405 — 850/1447 гг.) — Бартольд, Место прикаспийских областей, с. 745; Босворт, Мусульманские династии, с. 217.
[1154] Агриман (Ахримап) — имя бога зла и властителя дивов в древней религии зороастризме.
[1155] В Л1 211а — Бамайак; R 454 — Барманг
[1156] Приведено по Л2 236а; Л3 177а
[1157] Добавлено по Л2 236б; Л3 177а
[1159] Коран, II, 151(150).
[1160] Л1 211б — Тарсак ва Бахвак, Л2 236б; Л3 177б — Тук-у-Лабак, R 455 — Лук-у-Лабук
[1161] В Л2 237а, Л3 177б — крепость
[1162] В Л2 237а, Л3 177б — Нимтач, R 455 — Хам (или Хари)
[1163] Л2 237а, Л3 177б, R 455 — раби ал ахир