— Ира, я же сказал тебе не звонить. Не надоедай мне. Обсудим все позже…
Моя ладонь на дверной ручке крепче сжимается, когда я догадываюсь, с какой Ириной общается Захар. Я знаю только одну.
— …Я не приеду. Не жди, — продолжает он.
Решаю все-таки выйти.
— Захар, с кем говоришь? — спрашиваю, мило улыбнувшись.
Величественный Захар Олегович застывает на месте. Не проронив ни слова, опускает руку, в которой держит телефон, а затем, нахмурившись, отклоняет звонок.
— Неважно, — сухо отвечает.
— А мне почему-то кажется, что очень важно! — всплескиваю руками. — Как там поживает Иришка? Заскучала, что ли, без тебя?
— Кать, не провоцируй.
— Да я и не пытаюсь. Просто мне любопытно, Захар: ты слепой или ненормальный? У тебя такая красивая, вежливая, обворожительная жена, а ты, вместо того чтобы ею наслаждаться, прячешься за углами для разговоров с этой Ирой. Это уму непостижимо!
— Между мной и Ириной только деловые отношения.
— Я знаю, какими делами вы занимаетесь в твоем кабинете на столе, — прыскаю смехом.
Суворов невозмутим, но у него дернулся кадык.
— Что ты от меня хочешь? Раскаяния?
— Нет, — мотнув головой, разворачиваюсь. — Всего лишь пойду и расскажу Лили об Ире. Сколько можно?!
Я не знаю, почему выпаливаю это Суворову. Но мне вдруг стало так обидно за приятельницу.
Захар внезапно ловит меня за локоть и крепко сжимает. У меня перед глазами вся жизнь промелькнула за секунду. Я не ожидала, что на моей свадьбе Суворов позволит себе меня схватить.
— Только попробуй. Это будет последнее, что ты успеешь сделать, — склонившись к моему лицу, рычит Захар.
— Расскажу…
— Если Лилька узнает, то пожалеют все. Она перевернет ресторан и спалит его дотла.
— Лили? — не верю его словам. — Эта безобидная душка?
— Ты ее совсем не знаешь.
— Отпусти меня, — шиплю я и дергаюсь.
Суворов ослабляет хватку:
— Или я здесь все разнесу.
Я быстро иду по коридору, не оборачиваясь, но у меня кожа на спине и затылке будто горит от пронзительно взгляда Захара.
Конечно, не полезу к ним с Лили, но я хотела напомнить Суворову, что все тайное рано или поздно становится явным.
На выходе встречаю мужа. Он успел меня потерять.
— Как ты? — спрашивает Давид. — Мне кажется или ты побледнела?
Ох, с этим Суворовым не то что побледнеть, но и позеленеть можно!