Пока я мчалась на вокзал и задыхалась от волнения, Давид не бездельничал, а позаботился об угощении, о котором я с утра и думать забыла…
— Предлагаю позавтракать. Садитесь, пожалуйста, — говорит Расулов отцу.
Тот молчит, но все же садится.
— Картофель, кстати, готовила Катя, — продолжает Давид. — Блюдо великолепное.
— Катерина хорошая хозяйка, — соглашается папа и добавляет, — она вкусно готовила и мне, и Тимофею.
Стискиваю челюсть. Вот зачем было приплетать сюда Демидова? Специально, что ли?
— Охотно верю, — кивает Давид. — Угощайтесь.
— Аппетита нет, — отвечает папа. — Мне другое интересно сейчас, Дамир.
Когда я слышу, как он назвал Расулова, тихонько кашляю и шепотом поправляю отца.
— Давид…
— А я как сказал? — как нарочно громко переспрашивает и снова поворачивает лицо к Расулову. — Давид, где работаете? Какие планы у вас на жизнь?
— У меня частное охранное предприятие, Алексей Геннадьевич. А в планы я редко кого посвящаю, но поверьте, они масштабные.
Тогда отец прищуривается и смотрит на Расулова слишком въедливо.
— М-да… А на Родине-то, поди, жена уже заскучала и детки? Сколько у вас детей: трое? пятеро?
Давид дергает бровью.
— Не понимаю, о чем вы говорите. Моя родина здесь. Я не женат и детей у меня нет.
— Разве?
Осторожно подталкиваю локтем отца.
— Папа, прошу…
— Значит, наверное, уже с Катериной заявление подали, раз ты перевез ее к себе? Когда свадьба? Мне нужно знать, чтобы приехать в город.
— Алексей Геннадьевич, — Давид облокачивается на стол, — о свадьбе мы еще не говорили.
— Почему это?
— Я думаю, еще рано. Но могу с точностью сказать, что как только определимся, вы узнаете.
Я не хотела, едва выпрыгнув из отношений, сразу же строить новую семью. Для меня штамп все-таки много значит и добавляет определенные обязательства.
Но мой отец… он старомоден и не приемлет проживание в гражданском браке. В прошлом, когда я встречалась с Тимофеем, тоже сошлась с ним раньше свадьбы. А отцу говорила, что продолжаю жить в общежитии.
— То есть пользоваться моей дочерью тебе не рано, а жениться рано? Это что такое, а?! — возмущается папа. — Ты непорядочный человек, Давид. — Потом поворачивается ко мне: — Дочка, как ты могла променять нашего Тимофея на него?
Расулов смеется.
— Если вы не в курсе, то ваш драгоценный Тимофей…
— Давид! — перебиваю я, дернувшись на стуле. — Не надо.
Зачем сейчас перелистывать обратно закрытую страницу?