Но есть и другие, которые на первый взгляд высокомерны и заносчивы. Такие молча снесут любую боль и обиды, и, даже если их горло наполнится кровью, они скорее проглотят ее, чем покажут свою слабость и пожалуются кому-то.
И не то чтобы Мо Жань и раньше не знал об этом.
Но только сейчас от понимания этой правды жизни его сердцу стало по-настоящему больно.
Он так хотел снова обнять Чу Ваньнина, но тот оттолкнул его и хрипло сказал:
— Убирайся!
Чу Ваньнин отвернулся от него, словно желая спрятать за ледяным панцирем безразличия свое скорбящее сердце.
— Умер так рано и еще смеешь показаться мне на глаза!
— Учитель…
— Выметайся! – Чу Ваньнин отвернулся, пытаясь взять под контроль выражение своего лица. — Наши отношения ученика и учителя разорваны. Я, старейшина Юйхэн, не собираюсь быть наставником ничтожества, который умер в юности, в самом расцвете сил.
Умер в юности, в самом расцвете сил…
Сначала Мо Жань тяжело переживал эту брань, хотя и покорно выслушивал ее. Но потом на душе вдруг стало так по-весеннему тепло, ледник в его сердце окончательно растаял, став весело журчащим ручейком, а потом неудержимым потоком. Он хлопнул себя рукой по лбу, а потом прикрыл ладонью глаза, пытаясь справиться с этим горько-сладким чувством, но все же не смог сдержать смешок.
Услышав этот смех, Чу Ваньнин впал в ярость. Он резко повернулся и мрачно сказал:
— Над чем ты смеешься? Ты… — в гневе он хотел ударить его, но Мо Жань поймал его руку.
Медленно моргнув, чтобы не дать пролиться слезам из наполненных влагой теплых глаз, он, не проронив ни слова, с торжественным видом положил руку Чу Ваньнина себе на грудь.
Глава 114. Соглашайтесь[114.1], Учитель
Тук. Тук. Тук.
Сердце под его рукой билось сильно и размеренно.
Чу Ваньнин моргнул, в его глазах отразились удивление и радость, быстро сменившиеся неловкостью и смущением. Но старейшина Юйхэн по праву носил это звание[114.2]. За долгие годы он привык соответствовать образу безупречного и отстраненного небожителя, поэтому очень быстро смог взять под контроль выражение лица, на котором отразилось слишком много эмоций. Казалось, что это совсем другой человек только что изливал свой гнев и разочарование на Мо Жаня.
— Если ты не умер, то зачем спустился?
Стоило Чу Ваньнину озвучить вопрос, и он тут же пожалел о своих словах.
Взглянув украдкой на Мо Жаня, он подумал, что тот пришел, чтобы спасти его. Но если Мо Жань сейчас скажет это вслух, Чу Ваньнин чувствовал, что сердце его остановится, а самообладание разобьется вдребезги[114.3].
От волнения он даже забыл, что уже мертв и у него просто нет сердца.
Мо Жань же только пристально смотрел на него и молчал.
Он приблизительно представлял реакцию Учителя, если вот так прямо скажет: «Я пришел ради тебя». Это точно застанет Чу Ваньнина врасплох и поставит его в неудобное положение.
Поэтому после некоторого колебания он потеребил губу и, опустив ресницы, мягко спросил:
— Учитель не догадывается, зачем я спустился?
— …ты спустился, чтобы искать неприятности[114.4] на свою голову.
— Учитель, когда вы успели сменить имя на Неприятности[114.5]? – рассмеялся Мо Жань. — И ведь ничего мне не сказали.
Чу Ваньнин, пораженный этой неизвестной доселе нежностью, быстро отдернул руку и от смущения снова впал в ярость:
— Что за чушь, совсем стыд потерял!
[114.1] [114.1] 答应 dāying даин — отзываться, откликаться, согласиться, обещать/дать слово, брать на себя обязательство.
[114.2] [114.2] 玉衡 yùhéng юйхэн — одно из значений: яшмовый балансир или «компас Семи Звезд» (астрономический инструмент).
[114.3] [114.3] 一派马乱兵荒 yīpài mǎ luànbīng huāng — все кони разбегутся, а солдаты дезертируют.
[114.4] [114.4] 找不自在 zhǎo bùzìzai чжао буцзыцзай — искать себе неприятности/проблемы, навлечь на себя несчастье, напрашиваться на драку/побои.
[114.5] [114.5] 不自在 bùzìzài буцзыцзай (в нашем случае, Мо Жань называет Учителя Бу Цзыцзай) — чувствовать неловкость/недомогание; неприятности, хлопоты, лишние проблемы (при отделении «фамилии» Бу от «имени» Цзыцзай можно трактовать как Бу «свободный».