— Тогда что мы все здесь делаем? Мало того, что нас провели, как детей, отправив плутать по этому «закулисью» вместо выступления на «сцене», так еще из-за магической защиты этой чертовой горы Хуан мы даже не можем искоренить этих богомерзких жуков-шихунь… и что нам теперь делать?
Цзян Си нахмурился. Похоже, ему не слишком нравились придуманные Мо Жанем метафоры со «сценой» и «закулисьем», но раз уж эти термины укоренились в сознании людей, ему оставалось только оперировать ими:
— Найти «сцену» и уничтожить «марионеток» Сюй Шуанлиня.
— Образцовый наставник Мо, — закончив свою речь, Цзян Си тут же обратился к Мо Жаню. Тот все это время стоял поодаль от основной массы людей и, скрестив руки на груди, внимательно слушал его выступление. Услышав, что его зовут, он невольно вздрогнул от неожиданности:
— А? В чем дело?
— Анализ ситуации, сделанный образцовым наставником Мо, был очень точным, — без особого энтузиазма признал Цзян Си. — Так что этот скромный глава Цзян хотел бы снова обратиться к нему за советом и спросить: образцовый наставник Мо, как ты думаешь, где может находиться эта «сцена» и как нам ее найти?
— …Может попробовать Цзяньгуй[205.2]? — ответил Мо Жань
— Попробовать… что?
Мо Жань смущенно кашлянул. В центре его ладони вспыхнул свет, и в считанные секунды в его руке материализовалась сияющая алым божественная ивовая лоза.
— Вот, это и есть «Цзяньгуй», — сказал Мо Жань.
Цзян Си: — …
Так же как и Тяньвэнь, Цзяньгуй мог допросить живого человека, злого духа и труп, чья душа покинула тело. Различие лишь в том, что для того, чтобы допросить живого человека и труп, нужно было заставить их говорить через рот, а для допроса злых и добрых духов — напрямую взаимодействовать с душами.
Сун Цютун умерла несколько месяцев назад, и ее душа уже давно покинула тело, но, к счастью, гора Хуан была полна мощной иньской энергии, поэтому мертвое тело еще не разложилось.
— Цзяньгуй, начинай допрос, — шепотом скомандовал Мо Жань.
Повинуясь приказу, Цзяньгуй, тихо шелестя листьями, несколько раз обвил тело Сун Цютун, отчего оно тут же начало светиться ярко-алым светом.
Это сияние потусторонним огнем отразилось в глазах Мо Жаня, когда он попытался задать первый вопрос:
— Кто привел тебя сюда? Это на самом деле был Сюй Шуанлинь?
Обгоревшее лицо Сун Цютун, черты которого было уже не различить, осталось совершенно неподвижным.
Кто-то в толпе прошептал:
— …Не сработало.
Прищурившись, Мо Жань снова задал свой вопрос:
— Верно ли, что тот, кто привел тебя сюда — Сюй Шуанлинь?
Опять ничего не произошло.
— По-видимому, образцовый наставник Мо еще слишком молод, — прокомментировал его неудачу Цзян Си. — Лучше, если за дело возьмется твой наставник.
Но в тот же момент шея Сун Цютун внезапно дернулась! Окоченевшее тело двигалось очень медленно, но было совершенно очевидно, что она покачала головой.
Увидев это, Сюэ Чжэнъюн воскликнул:
— Неужели это был не Сюй Шуанлинь?
Мо Жань еще сильнее стянул Цзяньгуй на теле Сун Цютун. От напряжения на тыльной стороне его рук вздулись вены, когда он задал следующий вопрос:
— До этого ты когда-нибудь видела человека, который привел тебя сюда?
После томительной паузы Сун Цютун вдруг открыла рот, но вовсе не для ответа. Из ее рта наружу выползла длинная скользкая змея, которая с громким шипением устремилась прочь.
[205.2] [205.2] От переводчика: учитывая, что название божественного оружия Мо Жаня переводится как «Какого черта!», то в этом контексте слова Мо Жаня звучат как пожелание отправиться ко всем чертям.