Увидев, что Чу Ваньнин вошел в проем, Сюэ Мэн, не желая отставать, сразу хотел последовать за ним, но обнаружил, что Мо Жаня нет рядом. Оглянувшись, он увидел, что рядом с Наньгун Сы опять поднялась суматоха. Оказывается, что как только скорбь немного поутихла, ученики Усадьбы Битань преисполнились ненависти и решили, что пришло время свести счеты с Наньгун Сы. Несмотря на то, что Чу Ваньнин огородил его защитным магическим барьером, Наньгун Сы все еще был окружен людским стадом с искаженными бессильной злобой лицами, изрыгающими в его адрес брань и проклятья.
Сюэ Мэн с тревогой позвал:
— Мо Жань, почему ты все еще там? Все уже поднимаются в гору, поторапливайся!
— Иди вперед. Прикрой Учителя и Ши Мэя, и если что-то пойдет не так, сразу отправь мне сообщение с парящим цветком.
У Сюэ Мэна не было выбора, кроме как уйти без него.
К этому времени у подножья горы остались лишь люди из Усадьбы Битань и Палаты Цзяндун. Мо Жань проводил взглядом спину уходящего Сюэ Мэна, после чего обернулся и сказал:
— Я могу понять ваши чувства, господа, но Наньгун Сы не замешан в истории с Руководством «Отрезающего воду меча». Если господа хотят свести счеты, то, по крайней мере, стоит дождаться, пока будет пойман Сюй Шуанлинь и тогда вернуться к решению этого вопроса.
— Это совершенно разные вещи! Неважно, Сюй Шуанлинь или Наньгун Сы — ни один из них не сбежит!
— Верно! Оба должны заплатить!
Среди этих людей единственным, кто еще не окончательно утратил разум, был Чжэнь Цунмин. Пристально глядя на Мо Жаня покрасневшими от слез глазами, он спросил:
— Образцовый наставник Мо, вас и вашего учителя люди называют «образцовыми наставниками». Разве правильно, что два образцовых наставника, злоупотребляя своим статусом и положением, ради личной корысти выгораживают преступника?
— Я лишь считаю, господа, что все должно быть по закону, и если вы, в самом деле, честно хотите решить все по справедливости, то должны усмирить эмоции и согласно правилам мира совершенствования доставить Сюй Шуанлиня и прочих подозреваемых в Цитадель Тяньинь, чтобы Десять Великих орденов беспристрастно разобрались во всем и вынесли совместное решение. Разве правильно, что сейчас без суда и следствия вы стремитесь разорвать на части человека, который не имеет намерения сопротивляться? — ответил Мо Жань.
Чжэнь Цунмин: — …
Кто-то выкрикнул:
— Каких еще десять школ? Девять! Разве Жуфэн теперь можно считать духовной школой?
Чжэнь Цунмин внезапно сказал:
— Восемь, — после того, как он попытался очистить кожу своего наставника, а потом, вытирая слезы, размазал его кровь по себе, измазанное лицо этого юноши выглядело особенно потерянно и скорбно. — Осталось только восемь духовных школ… В Усадьбе Битань тоже нет главы.
— Брат-наставник…
Не обращая внимания на рыдания и стенания младших учеников, он повернул голову, чтобы взглянуть на Мо Жаня, и сказал:
— После битвы за Небесный Раскол Учитель сказал мне, что Пик Сышэн можно считать честной школой. Теперь я вижу, что, похоже, он ошибся на ваш счет.
Мо Жань: — …
— Мастер Мо, неужели вам так необходимо защищать этих двух скотов из школы Жуфэн? — спросил Чжэнь Цунмин.
Прежде, чем Мо Жань успел ответить, послышался хриплый голос Наньгун Сы:
— Мо Жань, уходи.
Е Ванси встала на одно колено рядом с Наньгун Сы, чтобы помочь ему подняться. Хотя это было по-настоящему тяжело для них, они не выглядели испуганными и растерянными, только лишь голос Наньгун Сы прозвучал чуть глуше, чем обычно:
— Молодой господин Мо, поднимайтесь на гору, это дело вас никак не касается.
Мо Жань покосился на эту парочку и сказал:
— Когда-то ты три раза поклонился моему наставнику, как своему учителю, неужто для тебя это ничего не значит? Раз уж мы оба его ученики, как это может не иметь ко мне отношения?
Пораженный Наньгун Сы выдохнул:
— Ты…