Чу Ваньнин не собирался покупаться на его уловки:
— Не думаю.
— … — так как эта хитрость не сработала, Мо Жань тут же изменил тактику и, притянув к себе Чу Ваньнина, начал повторять на все лады, — Учитель, Учитель, Учитель, — при этом с каждым разом его голос звучал все приторнее и сальнее, отчего волоски на спине Чу Ваньнина поднялись дыбом. В конце концов его терпение лопнуло и, схватив лежащий рядом свиток, он шлепнул Мо Жаня по щеке.
— Замолчи.
Свиток был очень толстый, да и шлепнул он слегка и совсем не больно.
Улыбающийся Мо Жань отвел от своего лица руку со свитком, открыв прекрасный вид на свою исключительно красивую физиономию:
— Боюсь, что настолько привыкну называть Учителя подобным образом, что могу случайно забыться и позвать так при посторонних. Поэтому я просто вынужден настаивать на том, чтобы придумать для нас с тобой отдельное обращение.
Сдвинув брови, Чу Ваньнин спросил:
— Но если ты придумаешь другое обращение, неужто по привычке не назовешь меня им перед чужими людьми?
Мо Жань лишь тяжело вздохнул:
— Почему ты не хочешь заглотить ни один из моих крючков?
— … — подобная метафора не слишком обрадовала Чу Ваньнина и, придя в еще более дурное расположение, он опустил голову и принялся читать свой свиток, не обращая никакого внимания на лежавшего на его столе ученика, то и дело игриво сдувающего со своего лба растрепанную челку.
Так, в относительном мире и согласии, они просидели ровно минуту, прежде чем неугомонный Мо Жань жалобно протянул:
— Я хотел попросить Учителя о милости.
— Хм?
— Ши Мэй и Сюэ Мэн, да и все остальные называют тебя Учителем. Я тоже называю тебя Учителем. Нет никакой разницы. А я… я ведь не так уж много и прошу, просто какое-то другое обращение… чтобы только я мог так тебя называть.
Чу Ваньнин опустил руку, сжимающую свиток и, распрямив плечи, строго взглянул на него.
— Я не буду слишком часто тебя так звать, — густые и длинные ресницы Мо Жаня опустились, отбрасывая тонкие тени на его нос, — Только изредка… неужели это тоже нельзя?
— …
— Ну раз нельзя, так нельзя, — с каждым словом Мо Жань выглядел все более несчастным. — Тогда я не буду просить, больше не буду.
В конце концов, Чу Ваньнин не выдержал и сдался.
Пусть он был старше Мо Жаня почти на десять лет, но перед «мягкой силой[194.4]» этого ласкового попрошайки весь его жизненный опыт в итоге оказался совершенно бессилен.
После того как он чуть кивнул головой, этот талантливый красавец расцвел настолько ослепительной улыбкой, что в какой-то момент Чу Ваньнин почувствовал себя немного обманутым…
Со стороны казалось, что на любое предложение он свирепо скалил зубы и выпускал когти, но в конечном итоге именно Чу Ваньнин практически всегда шел на компромисс с Мо Жанем, во всем потакая его желаниям.
Он и правда был похож на рыбку, которая очень долго петляет вокруг да около, но в какой-то момент у нее мутится в голове, и она все равно заглатывает этот блестящий крючок по имени Мо Жань.
— Хорошо, как я должен к тебе обращаться? — спросил «крючок».
Чу Ваньнин спокойно ответил:
— Как хочешь.
— Как это «как хочу». Не будь таким небрежным, это ведь очень важный вопрос.
Мо Жань надолго задумался, вот только особой тактичностью он никогда не отличался, и на то, чтобы придумать что-то оригинальное и красивое ему просто не хватало ума, поэтому оставался только один подходящий вариант:
[194.4] [194.4] 软磨硬泡 ruǎn mó yìng pào жуань мо ин пао «уговаривать и уламывать» — использовать все методы для достижения цели; не мытьем, так катаньем.