Сначала Мо Жань надеялся услышать ответ Чу Ваньнина, но одного взгляда хватило, чтобы кровь прилила к голове, и захватившее его страстное желание напрочь вышибло все разумные мысли. Не в силах сдержаться, он снова набросился на Чу Ваньнина, яростно целуя его губы и лаская тело. Потребовалось время, чтобы он смог оторваться от этого манящего рта и переспросить:
— Что?
— ...Окно... — сердце Чу Ваньнина билось очень быстро. Он не знал, как правильно дышать во время затяжного поцелуя, поэтому от недостатка воздуха у него закружилась голова, — ты все еще не закрыл окно.
Мо Жань с трудом оторвался от его тела, чтобы захлопнуть ставни.
Как только исчез единственный источник слабого света, в комнате воцарилась кромешная тьма. Теперь, когда больше не нужно было скрывать охватившее его вожделение, кровь вскипела в жилах Мо Жаня.
Спотыкаясь на каждом шагу, они добрались до старенькой кровати, жалостно скрипнувшей, когда они вдвоем рухнули на нее. Не дав Чу Ваньнину опомниться, Мо Жань прижал его к постели, срывая остатки одежды, которая после их бурной прелюдии уже была в самом плачевном состоянии.
Он чувствовал, как Чу Ваньнин дрожит под ним, совсем как в прошлой жизни, когда они занимались сексом в первый раз. Хотя на этот раз он старался быть сдержанным, его любимый человек все равно трепетал под ним, не в силах контролировать свой испуг.
Сердце Мо Жаня содрогнулось от любви и жалости, и, нежно обхватив ладонями лицо Чу Ваньнина, он принялся осыпать поцелуями его щеки, губы, глаза и подбородок.
— Не бойся… — хрипло шепнул он ему на ухо.
— Я не... Я не боюсь…
Мо Жань взял его за руку и, переплетя свои пальцы с дрожащими пальцами Чу Ваньнина, прошептал, обжигая горячим дыханием мочку его уха:
— Доверься мне… ладно? Все будет хорошо…
Чу Ваньнин хотел было сказать парочку «ласковых» слов этому самодовольному нахалу, но все мысли в тот же миг вылетели у него из головы.
Он только чувствовал, как огромное мощное тело Мо Жаня давит на него, мозолистые руки ласкают его талию и спину. Не выдержав этой сладкой муки, он невольно выгнулся всем телом, прильнув к обнаженной обжигающе горячей груди… Мо Жань уже давно избавился от одежды и теперь, прижавшись к его пышущему жаром торсу, Чу Ваньнин чувствовал себя железом, плавящимся в раскаленном горне.
Их сплетенные разгоряченные влажные от дождя и пота тела терлись друг о друга, так что теперь они могли каждым сантиметром кожи чувствовать обоюдное желание. Иссушенное страстной жаждой дыхание двух мужчин с каждой секундой становилось все более хриплым и тяжелым.
На самом деле какими бы страстными и глубокими ни были их поцелуи, они не могли утолить охватившую их жажду.
Голова Чу Ваньнина начала кружиться, перед глазами вдруг стали появляться нечеткие фрагменты сцен с переплетенными телами, дрожащими от слабости ногами, ярко-красными занавесями и простынями…
Внезапно он со всей ясностью осознал, что это сцена из его сна.
В этом видении Мо Жань, вцепившись в его талию, яростно вбивался в его тело. С неприлично громким звуком бедра этого Мо Жаня ударялись о его ягодицы, безжалостно разрывая тело, в попытке проникнуть как можно глубже в его нутро. Хотя молодой человек в его видении был так же красив, как и настоящий Мо Жань, у него были повадки дикого зверя и глаза атакующего жертву хищника.
Чу Ваньнин не мог понять, почему его подсознание подбросило ему это видение именно сейчас. Может быть, представлять себе что-то подобное в моменты сильнейшего сексуального возбуждения — это нормально и естественно для человеческой природы?
Но Мо Жань ничего не знал о его грешных мыслях. Он был уверен, что Чу Ваньнин не просто ничего не знает о плотских отношениях между мужчинами и женщинами, но и совершенно не представляет, что значит заниматься с кем-то любовью. Он боялся напугать и причинить ему боль в его первый раз, поэтому не спешил переходить от прелюдии к более решительным действиям. В этой жизни он не хотел, чтобы любимый человек терпел какое-то неудобство и пострадал от его необузданной страсти.
Чем больше они переплетались друг с другом, тем сильнее и невыносимее становилось желание Чу Ваньнина. Не в силах терпеть эту пытку, он одной рукой вцепился в Мо Жаня, а другой — в сбитые простыни. Ему хотелось опустить руку вниз и приласкать себя, чтобы хотя бы немного облегчить собственные страдания. От осознания этого его лицо залил стыдливый румянец. Нет, он совершенно точно не мог позволить себе делать такие постыдные вещи на глазах у любимого человека.
Но тот самый разгоряченный орган внизу его тела настолько увеличился, что теперь самым непристойным образом выпирал из его исподнего.
Чу Ваньнин с отчаянием осознал, что своими безуспешными попытками любой ценой сохранить лицо, причиняет себе лишь еще большие страдания.
Он хотел, страстно желал и жаждал прямо сейчас выплеснуться и получить облегчение, но исключительно из упрямства продолжал бороться с собой. Постепенно глаза феникса начали затуманиваться, а разум помутился...
Он перестал что-то понимать и о чем-то думать, бездумно отдавшись на волю собственных чувственных ощущений...
На самом деле Чу Ваньнин точно знал, как именно двое мужчин могут доставить друг другу удовольствие в постели. Его сердце переполняли любовь и желание, ведь он в самом деле любил этого мужчину и был готов пойти до конца, вместе с ним погрузившись в это бушующее море страстей и чувственных удовольствий.
Вдруг перед его глазами вновь задрожала размытая иллюзия.
Странно... почему это Пик Сышэн... Зал Даньсинь…
Лишь только эта мысль промелькнула в его голове, как его тут же затянуло в водоворот нового видения.