Читать книгу «Хаски и его Учитель Белый Кот, Том II» онлайн.
Но его Учитель отказывался говорить и об этом, он просто молча терпел и ни о чем не просил.
Если подумать, Чу Ваньнин был заточен в его Дворце целых восемь лет, но за все это время попросил его только о двух вещах, в самом начале и в конце.
В первый раз, когда Чу Ваньнин только вошел во Дворец Ушань, он попросил его освободить Сюэ Мэна.
Во второй, — прежде чем навеки покинуть этот мир, он попросил его отпустить самого себя.
Если это был не предсмертный бред, то что тогда…
Мо Жань долго молчал, продолжая сжимать в руках кресало и кремень.
Потребовалось время, чтобы Чу Ваньнин смог немного расслабиться. Когда Мо Жань, наконец, выпрямился, то услышал его тихий вопрос:
— Что-то случилось?
— ...Ничего.
Голос Мо Жаня, несмотря на мягкость, был каким-то слишком влажным с нотками затаенной горечи.
Он подошел и обнял одиноко стоящего в темноте мужчину. Мокрая от дождя одежда льнула к их телам, придавая особую интимность этим объятиям.
— Ваньнин, — тихо позвал Мо Жань, обнимая его еще крепче.
— …
В этот момент Мо Вэйюй был почти готов рассказать Учителю о своем грязном прошлом, но слова, словно рыбная кость, застряли у него в горле.
Он в самом деле не мог этого произнести.
После того, как ему с таким трудом удалось завоевать это тепло, правда станет слишком тяжелым испытанием не только для него, но и для Чу Ваньнина. Даже если он грешен и страдает от чувства вины, Мо Жань не хотел и не был готов говорить об этом.
Он не желал просыпаться.
Ему хотелось насладиться счастьем и погрузиться с головой в этот прекрасный сон.
Пусть даже на рассвете ему перережут горло.
В кромешной тьме без единого лучика света Мо Жань припал к губам Чу Ваньнина, затягивая его в долгий и неистовый поцелуй.
В комнате было очень тихо и даже шум дождя за окном не мог нарушить эту тишину. Они слышали дыхание и сердцебиение друг друга, касание губ и влажные звуки поцелуев.
Чу Ваньнин изо всех сил старался дышать как обычно, но все без толку: обжигающие поцелуи и прикосновения Мо Жаня заставляли его грудь вздыматься все чаще. Он был высоким и сильным мужчиной, но Мо Жань мог с легкостью сковать его движения, закрыв его как высокая и величественная горная вершина. Заключив Чу Ваньнина в кольцо горячих рук, он начал с почти невесомого поцелуя, постепенно становясь все более дерзким и настойчивым в своих ласках.
Проникнув влажным горячим языком в рот Чу Ваньнина, Мо Жань набросился на него с поцелуями, как изнывающий от жажды путник, приникнувший к сладкой росе. Он словно пытался набрать побольше воды, чтобы потушить пылающий внутри него огонь, но дыхание Чу Ваньнина оказалось вовсе не спасительной влагой, а тем сосновым маслом, которое с каждым глотком только усиливало пожар, бушующий в его крови.
Непонятно, кто был первым, но они начали стаскивать одежду друг с друга. Возможно, из-за порывисто сорванного пояса или от ощущения горячих пальцев на обнаженной коже, судорожный вздох и приглушенный стон смешались в непроглядной темноте дождливой ночи. Они слишком истосковались друг по другу, и теперь, когда взаимная жажда достигла предела, их движения стали излишне торопливыми и болезненно неловкими. В тишине темной комнаты изредка раздавались сдавленные стоны, но основным фоном оставалось хриплое дыхание двух сгорающих от страсти мужчин.
Прежде чем Чу Ваньнин успел привыкнуть к ощущению холода на обнаженной коже, он почувствовал, что Мо Жань целует его шею, неспешно спускаясь к ключице. Когда влажные горячие губы, наконец, добрались до его груди…
Чу Ваньнин тихо ахнул. Сгорая от стыда и возбуждения, он непроизвольно выгнулся и запрокинул голову назад.
Его лицо покраснело, но к счастью темнота скрывала его позор. Надеясь, что Мо Жань не видит, как пылает его лицо, он прошептал:
— Окно…
— Что?
В замешательстве Мо Жань поднял голову и встретился взглядом с влажными глазами[188.3] Чу Ваньнина.
[188.3] [188.3] От переводчика: часто в описаниях сгорающих от страсти китайских мужчин фигурируют «влажные» глаза и «влажный» голос (и еще много чего «влажного» и «красного»). В Китае считается, что при сильном возбуждении глаза человека не только краснеют (в уголках, если что, а не как у циклопа), они еще и влажнеют. В какой-то мере можно считать это описание эквивалентом нашему «глаза с поволокой» и «голос с хрипотцой».