— Что? — услышав о двух комнатах, Мо Жань разволновался еще больше. Его кадык судорожно дернулся, а тонкие пальцы сжались и нервно забарабанили по столешнице. — Нет, нам нужна только одна комната.
Ошеломленный слуга в замешательстве уставился на Мо Жаня, после чего неуверенно взглянул на Чу Ваньнина.
Чу Ваньнин повернул к нему свое пылающее от смущения лицо и, выдернув руку из мертвой хватки Мо Жаня, заявил:
— Две комнаты.
Служащий обдумал что-то и, чуть поколебавшись, предложил:
— Если вам не хватает денег, то можете взять одну.
— Берем две, — решительно отрезал Чу Ваньнин, одарив служащего взглядом, который мог запросто проделать в нем две дыры. Недоумевая, чем он так разгневал этого заклинателя в белом, испуганный слуга поспешил вручить им два ключа, взяв в оплату один серебряный слиток.
Чу Ваньнин изо всех сил старался восстановить дыхание и выглядеть спокойным и невозмутимым. К сожалению, он промок насквозь, и вода с его бровей в итоге залила глаза, повиснув каплями на длинных ресницах. Несколько раз моргнув, он натянул на лицо самое серьезное выражение и распорядился:
— Я пойду вперед, а ты сходи за имбирным чаем и полотенцем и поднимайся следом.
Отдав приказ, он с самым чопорным лицом взял латунный ключ из руки Мо Жаня и с важным видом начал подниматься вверх по лестнице. Разумеется, все это представление было разыграно исключительно для одного слишком любознательного служащего гостиницы.
Кто-то из них ведь должен был хотя бы попытаться сохранить видимость приличий.
Оставшийся позади Мо Жань никак не прокомментировал это выступление, но в глубине души нашел его довольно забавным. В конце концов, Чу Ваньнин всегда был слишком стыдливым, и для него было очень важно в любой ситуации сохранить лицо.
Чу Ваньнин зашел в комнату, в которой находилась узкая кровать, явно рассчитанная только на одного человека.
Стоило ему взглянуть на нее, как в горле тут же пересохло, а лицо так сильно покраснело, что он больше не осмеливался смотреть в ту сторону, и просто стоял посреди комнаты, не зажигая света и не зная, что ему делать дальше.
Мысли были словно в тумане, а происходящее казалось каким-то абсурдом. Все это свалилось на него слишком быстро, будто снег на голову.
Как такое могло случиться?..
Почему я стою здесь? Я сам прибежал сюда под дождем, чтобы развратничать. Как до такого дошло?..
Прежде, чем он успел закончить эту мысль, дверь за его спиной скрипнула, и в комнату вошел Мо Жань.
Чу Ваньнин напрягся и резко выпрямился. Под прикрытием длинных рукавов он сжал пальцы в кулак, изо всех сил стараясь унять мелкую дрожь во всем теле, но тщетно.
Впервые в жизни он ощущал себя настолько растерянным и беспомощным перед другим человеком, что готов был полностью уступить ему инициативу.
Из-за дождя или от пробившего его холодного пота, ладони стали влажными.
С характерным щелчком дверь закрылась на засов, и Чу Ваньнин тут же ощутил запах железа, словно в этот миг у его шеи оказался топор палача. А может, это был запах крови из оскаленной пасти загнавшего его в угол дикого зверя.
Неожиданно он испытал такой острый приступ паники, что чуть было не пустился в бега.
К счастью, из-за темноты никто не видел выражение его лица в этот момент.
Наконец, Мо Жань решился заговорить с ним. Несмотря на всю нежность и сдержанность, его голос звучал хрипло и напряженно:
— Почему ты не зажег свечу?
— ...Забыл.
Мо Жань поставил на стол деревянный поднос и подал Чу Ваньнину маленькую пиалу с чаем:
— Ты просил имбирный чай. Пей, пока горячий.
С этими словами он подошел к подсвечнику около западного окна и наклонился, чтобы зажечь свечу.