Рядом с ним был Ши Мэй, который тоже кричал:
— А-Жань, где ты? Скорее покажись…
— Жань-эр, ты должен вернуться, чтобы проводить Юйхэна! Не делай глупостей, Жань-эр!
Проводить Юйхэна…
Проводить...
Мо Жань медленно поднялся с земли. Пошатываясь и спотыкаясь, он побрел на звук голосов.
Он не может сломаться, не может сломаться именно сейчас… Еще так много незавершенных дел. Закулисный злодей не обезврежен, и в любой момент Небеса могут снова разверзнуться. Пик Сышэн в этой битве понес невосполнимые потери и теперь находится в бедственном положении… Сюэ Мэн заболел от горя. Поэтому он не может позволить боли поглотить его. Мо Жань не может сейчас сломаться.
Он должен взять себя в руки и держаться.
Мо Жань сказал себе: «Мне не больно. Мне не больно!»
Чу Ваньнин умер не в первый раз. Я уже пережил это и мне уже не больно.
Не больно…
Но как может быть не больно?!
Три тысячи ступеней он полз, таща его на себе... Как это может быть не больно?...
Чтобы поддержать в нем искру жизни, он израсходовал все свои духовные силы... Все, что у него осталось, по своей воле отдал ему… Как это может быть не больно?..
В прошлой жизни Чу Ваньнин получил такие же ранения, что и Ши Мэй, но, чтобы его ученик не страдал, ничего не сказал ему. Предпочел сделать вид, что ничего не испытывает к своим ученикам и поэтому бросил их… Как это может быть не больно?
В прошлой жизни рана Чу Ваньнина мало чем отличалась от травмы Ши Мэя. Было только одно отличие: он не жаловался. А так как он промолчал, Мо Жань так и не узнал о его ранении.
Тогда он яростно орал на Учителя, истово изливая на него свою безграничную ненависть, а потом швырнул на пол пельмешки, которые все еще не оправившийся от ран Чу Ваньнин слепил для него.
И тот кротко принял его гнев. Склонив голову, он подобрал их с пола, один за другим, чтобы выбросить.
Как? Это? Может? Быть? Не больно?..
Как может не болеть?!
Он вырвал сердце и душу Чу Ваньнина! Как это может не болеть?! Как может не…
Мо Жань больше не мог держаться. Он уговаривал себя сохранять самообладание и успокоиться, но с каждой секундой его тело дрожало все сильнее.
Ладно, пусть будет больно!
Уткнувшись лицом в ладони, он прокусил губу, с кровью глотая рвущийся из груди плач.
Потребовалось очень много времени, прежде, чем, пусть и с большим трудом, он все же смог взять себя в руки.
Подняв покрасневшие глаза, Мо Жань глубоко вздохнул и начал медленно спускаться вниз по бесчисленным ступеням.
Он не может сломаться.
— Дядя.
— Жань-эр, где ты был? Обязательно было доводить до того, чтобы твой дядя чуть не умер от беспокойства? А если бы с тобой что-то случилось, разве смог бы я снова взглянуть в лицо Юйхэну?
— Я поступил плохо, — ответил Мо Жань. — Мне не стоило заставлять дядю так волноваться.