Но тут из помещения спорткомплекса, где и находятся наши раздевалки, выходят два Влада и Вели с ними. А их то знают в лицо, как ни как сборники. И они мне говорят:
— Классно сыграл сегодня Дан — Это Лемеш
— Говорят тебя в резерв основы завтра позвали — Без зависти, просто констатирует факт Касумов
И завершает тему Кадыров:
— Не понимаю, как тебе разрешают гонять на мотоцикле, мы тоже хотели, а нам запретили, говорят побьетесь—
Я улыбаюсь и только развожу руками, не рассказывать же им, что я аурой продавил тренеров, они убеждены, что со мной вообще ни чего случится не может. В принципе они правы, убиться мне сейчас, это сильно постараться надо.
Ребята прощаются и уходят, такси ждут. Ну да такой неудобный возраст. Машину водить еще нельзя, мотоцикл запрещают, на автобусе сборникам ездить как то не то. Вот и приходится на такси кататься.
А девчонки поплыли, уже присматриваются к мотоциклу, на покататься взглядами намекают. Но мы посмотрим, что в итоге ответит Оля.
И я ей предлагаю:
— Оля, поехали я тебя отвезу, все равно по пути, мы же рядом живем—
И видя, что сомневается, подначиваю:
— Да не бойся ты, я тебя не съем, если сама не захочешь—
И смеюсь, а это ее добивает окончательно и она отвечает:
— Ничего я не боюсь. Поехали—
И залазит на мотоцикл. И мы поехали, а у меня все поет и я понимаю, что все Олечка, теперь ты ни куда от Дана - развращенца не денешься. Поездка на мотоцикле это же равно трем свиданиям, а правило трех свиданий еще ни кто не отменял.
И едем, ветер свистит в ушах, а к спине прижимается прелестное тело прекрасной блондинки, прелести которой прекрасно ощущаются даже через куртку. И она понимает и чувствует, что чувствую, но ни чего с этим поделать не может, да и не хочет. В эмоциях ощущаются удовольствие, радость и предвкушение. Тоже хочет немного счастья, как и все мы.
И мы едем, минут через двадцать доезжаем до ее дома и торможу. Слезла с сидения и стоит. Чего-то ждет, наверно продолжения. А если ждет, то надо дать, зачем обижать такую хорошую и красивую девушку.
И я беру ее за руки и притягиваю к себе. Не сопротивляется, только опустила голову и уткнулась мне ею в грудь. Обнимаю и прижимаю к себе.
Доверчиво прижимается и неожиданно поднимает голову, и наши взгляды встречаются. И я чувствую, что начинаю тонуть в небесной синеве ее глаз, они как омут затягивают и нет возможности оторваться, разорвать взгляд. Они как будто тянут к себе и я иду за ними, и губы, и поцелуй. Первый, как будто последний, когда невозможно оторваться и только тянет еще, и еще, и еще.
И уже ни чего не соображая, руки сами собой лезут под кофту и находят, то что искали, такие приятные в прикосновении, такие нежные. А губы все целуют и целуют, и слышу еле разборчивое:
— Не надо, пожалуйста. Не надо —
И уже нет сил остановится и есть одно желание приказать, подчинить, и понимаю, что могу это сделать, и тогда все будет, все что захочу, и простит, и поверит. Но сам так не хочу, не правильно это. Не могу остановиться, но останавливаюсь. И теперь уже просто обнимаю, глажу по голове и успокаиваю.
А она тоже, сама не понимает чего хочет. И хочет всего и боится самой малости. И я решаю - пускай, пускай сама поймет, пускай сама придет к решению, а я подожду.
И спрашиваю:
— Оля, ты хочешь со мной встречаться? Просто ответь, да, или нет? Ни каких решений больше от тебя сейчас не нужно, я подожду —
И слышу произносимое без малейшего сомнения, очень важное для меня сейчас:
— Да, я хочу. Только подожди, немного, совсем не много —
Я обнимаю ее и снова целую, и понимаю, что все, она моя, и очень скоро, будет совсем и во всем моя, а пока я подожду, немного, совсем не много.
И так мы стоим еще несколько минут, но все таки я ее отпускаю и она уходит, оглядываясь на каждом шагу. До встречи Олечка, до встречи.
А я сажусь на мотоцикл и уезжаю в ночь, до дома, завтра суббота, и мне на тренировку, а потом на матч. Запоздало соображаю, что не взял номер телефона у Оли и неожиданно ощущаю в руке скомканный листок бумаги, разворачиваю, а там хорошо знакомым аккуратным почерком выведены шесть цифр.