И потому пишутся и читаются фантастика, детективы и современная проза. Все это пишется, потому что это хотят читать, те кто читают. Так же как раньше хотели читать то, что сейчас мы называем классикой
Еще и язык изменился и это же не маловажно. Писать надо всегда на языке читателя. Кстати сегодняшняя классика когда-то так и делала, и для своего времени была как раз написана на современном языке, но время прошло и сейчас уже ее, классики, язык совсем не современен.
Вот, собственно и все, что я думаю на эту тему—
И я закончил, стою, смотрю на класс и на классную, жду реакцию
Классная явно пытается подобать слова, что возразить и не получается. А как тут возразишь, если все, что я сказал, общеизвестно и до этого совсем не трудно додуматься, и очень трудно возразить. Просто люди не хотят анализировать и потому управляемы.
И тут звучит звонок, спасающий Наталью Сергеевну от неприятной ситуации.
—Ну все, ребята. Урок закончился и все свободны — Произносит она, потом задумчиво смотрит на меня и выходит из класса.
Да, поставил я ее перед дилеммой. Столько наговорил, и поспорить трудно и зашугать оценками тоже. Сплошные то отлично, сочинения правильные пишу, с нужными мыслями. Попробуй занизь оценки, как потом объяснять администрации снижение успеваемости у потенциального медалиста?
И мы собираемся и тоже идем. Класс потихоньку разбредается, а мы с Олей идем по улице. Я ее провожаю до дома, а потом уже к себе, собраться по быстрому и на базу. А там вылет и Киев.
А пока идем и Оля чего-то загрустила.
—Ну ты чего, милая? — Спрашиваю я
А она отвечает, а в глазах слезы:
—Понимаешь, Дан. Выходные каникулы, а ты уезжаешь. А я хотела с тобой погулять, отдохнуть, побольше времени провести. Вот и грустно—
—Милая, это не надолго, скоро приеду. Жизнь футболиста такая, у нас матчи на выходных, надо как-то под это подстраивать жизнь. Надо постараться, я хочу чтобы ты долго, может и навсегда, оставалась со мной — Говорю я и добавляю — В любом случае, у нас впереди еще вся следующая неделя и вся жизнь, нагуляемся еще —
И она веселеет прямо на глазах. Так и дошли до ее дома. Там конечно еще стояли, целовались, но пришлось ее отпустить, да и мне пора уже. И она убежала домой, помахав на прощание рукой, а я побежал к себе. Скоро вылет.
22.03.86, суббота.
Стою на Крещатике, жду свою рыжую любовь. Да именно так, любовь, такой вот я странный. И мысли:
— У меня Белокурая любовь и рыжая тоже любовь, не менее сильная. Только на расстоянии. Не знаю, что у нас с ней получится, какие-то не понятные ощущения, что так и останется все как сейчас. Надолго и в какой-то не определенности,
Вот с Олей, там ощущения другие, что мы вместе сейчас и наверно навсегда.
А тут, отношения на расстоянии и возможно это нас обоих и будет устраивать на долгие годы. Поживем увидим.—
И снова мысли и воспоминания:
—А мы прилетели в пятницу, разместились. Я, как всегда, один. Пообщался с ребятами, потренировались пару раз. Дубль свой матч сыграл, проиграли, но не позорно, да и это же Киев. У них сильнее многих команд. А сейчас сбежал, но с ведома и разрешения. До двенадцати у меня увольнительная, говоря армейским языком., так что часов несколько у нас есть. Да она сейчас должна уже и подойти—
И идет, вижу. Из=за угла показалась рыжая макушка и летит вся такая стремительная, улыбается. Значит тоже довольна.
И шагаю на встречу. Два экспресса пересекаются, но без жертв, не считать жертвами объятия и поцелуи, которые немедленно начались, как только мы встретились. И ласковая, а глаза, зеленые глаза, смотрят и как будто что-то хотят сказать. Наверно, что-то хорошее.
—Привет, Даня. Я скучала — говорит Маша
А я отвечаю:
—Привет, Маша. И я скучал—
И замерли обнявшись. А народ идет, оглядывается и улыбается. Наверно, симпатичная пара. А и пусть улыбается, мне не жалко, пусть завидуют и вспоминают свою молодость, те кте забыл конечно.
—Что будем делать? — Спрашиваю я.
А она отвечает: