— Тогда почему ты сам не можешь забрать добычу оттуда?
— Мне нельзя захоудить в Синий гроут, — голос Дру-уга задрожал от плохо скрываемого стыда.
— Почему?
— Я не доустоуин, — на бледных щеках появился жёлтый «румянец». — Мои ладоуни ни разу не чесали шерсть поувелителя — таким, как я, запрещён проуход к благоудати…
Теперь всё стало куда яснее. Дру-уг стеснялся своей «неполноценности» и поэтому не хотел говорить на столь неприятную тему. Вот что бывает, если жить прошлым и слепо следовать давно устаревшим традициям.
— Ты только поэтому не хочешь туда идти? — на всякий случай уточнил я.
— Этоугоу боулее чем доустатоучноу!
Я внимательно наблюдал за Дру-угом, чтобы понять, не пудрит ли он мне голову. Однако морфан говорил искренне, насколько об этом можно было судить по его нечеловеческой мимике.
Похоже, проблема действительно заключалась в религиозном запрете. Если так, то ничего страшного — я подобными предрассудками, разумеется, не страдал.
— Где этот Синий грот?
— Недалекоу, — Дру-уг указал рукой направление. — Поул тысячи твоих шагоув поу тоуму разлоуму.
Действительно недалеко. А раз так, то не стоит тратить время на болтовню.
Я шагнул в нужную сторону.
— Оуставь мне кусоучек истиной синевы, — неожиданно попросил Дру-уг.
— На тот случай, если со мной что-нибудь произойдёт? — усмехнулся я.
— Всякое бывает, челоувечек… Вдруг ты нелоувкоу споуткнёшься и умрёшь там?
Морфан не оставлял свои нелепые попытки завладеть осколком статуи.
— Не дождёшься, — ещё раз усмехнулся я и, развернувшись, пошёл к разлому.
Оставалось только удивляться этой то ли непосредственности, то ли недалёкой хитрости.
Оказавшись в темноте разлома, я перехватил трезубец поудобнее и двинулся вперёд. Осторожно, но в хорошем темпе. Бояться засады в этой каменной кишке не имело смысла — для неё здесь попросту не было подходящего места.
Путь не занял много времени. Через пару минут я добрался до цели.
Разлом привёл меня к пещере. Вездесущие серые «водоросли» здесь почему-то не росли, но мне хватило тех, которые я принёс с собой — они пока не утратили свой свет.
Никакой «благоудатью», никаким «синим светоум» тут даже не пахло. Прохладная темнота, гладкие стены, и разбросанные повсюду валуны. Короче говоря, ничего интересного или необычного — заурядный каменный мешок, ничем не отличавшийся от сотен и тысяч других.
Шаг в сторону. Трезубец выставлен перед собой. Спешить не стоит. За пределами дрожащего светового пятна клубилась тьма, в которой мог скрываться враг.
Я специально не стал заходить скрытно. Если женщина ещё жива, то она должна заметить моё появление. А заметив, выдать себя — осознанно или нет.
Правда, существовала вероятность, что меня заприметит кто-нибудь другой — тот, чьего внимания лучше было бы избежать. Однако без риска в нашем деле никак — его можно минимизировать, но не убрать полностью.
Вдох-выдох. Слух на максимум. Тишина.
Ни шороха, ни стона, ни тяжёлого дыхания. Ничего.
Я двинулся вдоль стены. Перекат с пятки на носок, колени немного согнуты — тело готово рывку.
Спина прикрыта, трезубец выставлен перед собой, вокруг правого предплечья обмотана чернёная цепь. Я готов к бою.