—? — вопросительно смотрю на Горца требуя для начала пояснить что это такое.
— У нас есть единица измерения времени. В сутках, двадцать четыре часа, в часу шестьдесят минут, а в минуте шестьдесят секунд. Сутки — это один день и одна ночь. Считай от рассвета до следующего рассвета. Семь дней, это неделя. А тридцать дней — это месяц. Иногда больше, иногда меньше, зависит от конкретного месяца.
— Хм… я не з-з-з-знаю. Навер-р-рно две недели.
— А ты раньше выходил?
— Нет.
— А почему не пошёл дальше, а решил остаться возле деревни? — он махнул рукой назад.
— Недалеко кор-р-рмиться бегать.
— Резонно.
— Хочу ос-с-смотр-р-реться. Воз-з-змож-ж-жно привес-с-сти с-с-сюда с-свою с-с-с-самочку.
—…
— На бес-с-с-смер-р-р-ртных рас-с-стёш-ш-шь быс-с-стр-р-рее и легче чем дома.
— Но ты же понимаешь, что, если детёныш растёт в комфортных условиях, он будет слабее тебя. Просто потому, что ты и к ядам устойчивость получил, и биться научился, но всё это там, дома. А здесь?
Хм… остановившись, задумчиво чешу коготком носик.
— Не подумал, — согласно киваю. — Но даж-ж-же ес-с-сли и так, бес-с-смер-р-ртные тоже опасны. Не р-р-р-рас-с-с-слабиш-ш-шься.
— Это правда.
— Гор-р-ретс, а что такое монстр-р-р?
— Тот, кто страшен. Опасен. Непредсказуем и кровожаден. Монстр может быть умным, но с ним не договориться. А что?
— Я час-с-сто с-с-слыш-ш-шал.
— Не удивительно, — Горец передёрнул плечами и поправил капюшон. — Ворст.
— Что ты с-с-с-сделал?
— Наложил на себя заклинание чтобы не так жарко было. У меня плащ зачарованный, а рядом с тобой он барахлит.
— У меня невоспр-р-римчивость к магии.
— Да у тебя не то, что невосприимчивость, ты живой генератор помех. Вокруг тебя магия просаживается, от чего слабые чары начинают сбоить.
— Фр, — скалюсь. Я всегда говорил, что моя шкурка лучше всей их одежды! Главное, чтобы она и дальше оставалась на мне.
— Возвращаясь ко времени. Давая, научу с ним обращаться?
— Давайр-р-р.
Горец подобрал палочку, начал чертить прямо на земле символы. А дальше, он постарался объяснить мне как работает время. Какой интервал между секундами, как это можно узнать, как определить, какие устройства можно использовать, а также что это такое вообще — устройство.
В любом его предложении для меня находились неизвестные слова. Я переспрашивал, из пояснения всплывали всё новые и новые термины, словесные обороты и определения. Самого Горца, как он мне сказал, поражала скорость, с которой я это всё усваиваю, тогда как я сам не вижу в этом никакой проблемы.
К вечеру, я оставил его одного и быстренько пробежался по лесу в поисках ужина. Так как Горец двуногих не любит кушать, я не стал трогать попавшихся на глаза собирателей. Вместо них притащил в лагерь оленя. Как обычно, мы поделили мясо поровну — ножка ему, а остальная тушка мне. Горец правда от такого деления почему-то долго смеялся. Странный он. И что смешного? Он ведь всё равно больше не съест, а я съем.
Как только голод был утолён, я продолжил расспросы. Так, тема плавно перешла на счёт. Оказывается у двуногих очень много разных наук, одна из которых называется математика…