У самого принца подобных проблем не было. Во-первых, его магические каналы вмещали уже гораздо больше маны, чем до побега из Эльфхейма, а, во-вторых, он мог мгновенно восстанавливать потери, беря необходимое из окружающего пространства. Вот только чем больше силы он заливал в заклинание, тем сложнее становилось его контролировать, а после применения голова гудела так, словно он неделю беспробудно пил крепкое дварфское пойло.
В общем, везде свои ограничения.
Но даже так Ника безумно радовала возможность в крайнем случае применить что-нибудь разрушительное. И пусть лучше он скороговоркой пробубнит особую тарабарщину и запустит во врага тот же самый сгусток пламени, чем будет молча сражаться одним светляком. Разница, как говорится, на лицо.
Вернувшись с очередной тренировки, на которой Юла безуспешно пыталась пробить ледяной щит принца, Никаниэль застал Шазшаза, одиноко сидящего у практически потухшего костра и вглядывающегося в алеющие в темноте угли.
— Что-то случилось? — поинтересовался Ник, остановившись поблизости.
Он испытывал определенную симпатию к этому всегда спокойному варвару. Порой ему даже казалось, что тот больше походил на невозмутимого эльфа, чем она сам.
— Промиклотар. — поприветствовал товарища чернокожий воин. — Мой грустить.
— Шазшаз, я же тебе говорил, правильно «Я грущу» или «Мне грустно». — мягко укорил его Ник. Пустынник за последнее время сделал неплохие успехи в освоении общего языка, но кое-что ему так и не давалось. — Почему грустишь?
— Дом. — тихо ответил Шазшаз.
Ах дом…
Тут Никаниэль его прекрасно понимал.
Он и сам порой с трудом прогонял накатывающую тоску, вспоминая родные стены дворца, запах цветущих миллоранов, мелодичный шелест листвы. Нет, тут она, конечно, тоже шелестит, но все же как-то не так. Неправильно, непривычно…
Первый луч солнца, заглядывающий в королевскую опочивальню, слуга с подносом для умывания, чарующий аромат тилуна на завтрак, мудрый взгляд отцовских глаз, советы брата, Элельен.
Элельен…
Ее Нику не хватало больше всего.
Наверняка у Шазшаза тоже есть кто-то, о ком он вспоминает, находясь в дали от родины. Может быть невеста, мать, отец или любимый… оазис. Ну или что там можно любить среди песков. Эльфу трудно было представить жизнь в практически лишенном растительности месте. Но даже так, тоска по дому она ведь у всех одна.
— А почему ты ушел? — спросил Никаниэль, подбросив в костер пару поленьев и подсаживаясь рядом.
— Позор.
— Позор? — не поверил своим ушам принц. Трудно представить как мог навлечь на себя позор такой могучи воин.
— Не мочь добыть имя.
Этого Ник не понял. Что значит «добыть имя»? Не сумел подобрать слова и сказал что-то не то? Нет, в таком случае он обычно машет руками и просит помощи. Но ведь у него же есть имя, разве нет?
— А как же Шазшазшазшаз… и вот это вот так далее?
— Не мой имя. — понуро произнес тот. — Шаз — сын, Гвистипион — … — варвар принялся вращать рукой, как раз намекая, что не помнит нужное слово.
— Отец? Дед? Ааа! Предок? — догадался Никаниэль.
Шазшаз кивнул.
Так значит если «шаз» на криамо это «сын», то он сын сына сына сына и так далее Гвистипиона? А свое имя нужно как-то по особому получить что ли?
Словно услышав мысли Ника, Шазшаз продолжил:
— Семь раз сын — нет! Нужен добыть имя. Драться гослопах. Проиграть. Нельзя жить. Очнуться трава. Твой помочь. Флардо помочь. Твой помочь. Промиклотар! — как на духу выпалил четырехрукий воин, и, судя по виду, ему заметно полегчало.
Кто-то другой может и не понял бы что означал этот набор слов, но Никаниэль уже не одну неделю обучал Шазшаза общему языку и за это время настроился с ним на одну волну. Судя по всему, выходило, что имена варвары получали не от рождения а за какие-то особые заслуги. Как, например, предок Шазшаза — Гвистипион. После чего, на протяжении семи поколений никто в его роду не удостаивался имени и ему пришлось отправиться добывать свое.
Ник не знал как там у варваров, но, по его мнению, сам факт битвы с гослопахом уже достоин того, чтобы тебя хоть как-то да назвали. И не важно выиграл ты там или нет. Взял в руки меч — молодец, не струсил и подошел к гослопаху — умница, а если уж приголубил его своим оружием хотя бы раз — получай имя. Возможно посмертно.