— Кажется?
— У нас наследование идет… своеобразное, — все же он не то, чтобы до конца поверил, даже отодвинулся чуть, хотя между нами и без того стол. — Некогда мой предок, приняв эти земли, дал зарок их хозяевам беречь и хранить.
— Государю?
— И государю клятву само собой, но земли эти…
— Заповедные, — подсказала я.
— Именно. И потому не приняли бы они пришлого. До того то ли пятеро, то ли шестеро пытались тут порядки свои поставить… в общем, где-то там и остались.
Ага, местные леса густы и необъятны. Это даже если болота в расчет не брать.
— А он вот иначе решил. Пошел. Поклонился людям… и не только. Его и проводили на заповедную поляну. Вот там и клятву дал. А с клятвой и силу обрел, для себя и рода. Только оказалось, что покинуть свои владения он не способен. Надолго… в общем, тут жить и стали.
Я подвинула кусок хлеба.
— Честно, — сказала. — Привораживать не стану. Силой клянусь. Да и вообще… не хочу я замуж.
— Даже за князя?
— Пока еще не князя.
Он только хмыкнул.
— С той поры и повелось. Сыновей у него было трое, у них свои… живем мы долго, а тут и того дольше. Земля питает, силу дает.
Хлеб Лютобор взял. И в него зубами вцепился. Надо же… князья, пусть и будущие, тоже не святым духом питаются, стало быть.
— Я со вчерашнего… не ел. Как узнал, так и… ужин не состоялся.
— Я не виновата.
— Не вы… Софья… очень обиделась. А обиженная ведьма — это… нехорошо.
Еще как.
Все-таки надо дротики брать, а к ним — винтовку с оптическим. Тогда точно ни один жених не уйдет. Правда, тоже странно. Если конкурс, то должны быть задания какие-то или что-то вроде? Он даже еще не начался. А княжича уже приворожить пытаются.
— Так вот. Князь живет, конечно, долго, но и он устает. И тогда в ком-то из потомков его просыпается желание вернуться… так-то мы большей частью там, — Лютобор махнул рукой и пояснил. — В Москве. Петербурге еще. Там интересы рода… давно уж больше частью финансовые, а земли — это… было важно. Да и сейчас важно. Но деньги не здесь. Здесь они тратятся.
Киваю.
Ну да, и немалые, если вспомнить, как городок этот выглядит.
— То есть, в вас проснулось непреодолимое желание вернуться?
— Не сказать, чтобы пока непреодолимое. Даже скорее вполне себе преодолимое пока… но да. Хотя… может, и ошибаюсь.
— Значит, все-таки не князь?
— Я и без титула хорош, — он пил чай, слегка прихлебывая. — У меня, между прочим, своя корпорация… и пакет акций имеется. Два завода…
— Три парохода.
— Нет, яхта. Но думаю продавать.
— Почему?