Я вздрогнула и едва не выпустила руль.
Не слушать.
Смотреть за дорогой. На дорогу. И… вон, улица показалась. Светофор впереди маячит. А улица-то прямая и асфальт гладкий, будто вчера уложенный. Дома аккуратные. Тротуар выложен цветною плиткой, желтой и зелененькой. Через каждые метров двадцать стоит куб, той же плиткой обложенный, а из него дерево высовывается. То есть, ствол. Корни-то в землю уходят, а кроны — над землей. И аккуратные, выстриженные идеальными шарами.
— Это неразумно. Вы разного возраста.
— Между прочим…
— Я имею в виду психологический возраст, — отозвался Гор. А Свята высунулась из окна и кому-то помахала. Не знаю, помахали ли ей в ответ.
— Дальше куда?
Город я все-таки не знала.
— Прямо! Вон до третьего светофора, под ним еще памятник будет, а потом налево и до конца.
— Прапрапрадед построил этот город квадратным. И теперь все улицы в нем идеально-ровные, — то ли пожаловался, то ли похвастал Мор. — Даже речка по линеечке течет!
— Это наиболее рациональный план, позволяющий в полной мере использовать ресурсы среды.
— Я ж не спорю…
Третий светофор был по счету третьим. А вот памятник я увидела не сразу, сперва приняла его за живую собаку, которая, правда, застыла под фонарем, задравши ногу.
— Не, Мор, она больше дяде Люту подходит, Горка прав…
Я вцепилась в руль.
Это дети.
Просто дети. Большие, бестолковые и уверенные, что знают жизнь. Да и болтают они не со злобы. Привыкли вот так. И чужие чувства… когда детям было дело до чужих чувств?
— Отец предпочитает женщин другого типа…
— Очень за него рада, — пробормотала я.
— Ему нравятся брюнетки с короткой стрижкой. И спортивные.
Спортивной я никогда не была. Да и брюнеткой тоже.
— Можно перекрасить… — предположила Свята. — И остричь.
— Не дамся.
— Ну или мелирование сделать… полосочками. Полосочка черная, полосочка белая.
— И получится женщина-зебра, — я повернула, куда указано. — Как дом узнаю?
— Узнаешь… нет, мелирование не подойдет. А если не остричь? Просто слегка подрезать…
— Ерунда. Что он у тебя любовниц таких таскает, так это да… — голос Мора гремел, заглушая рокот мотора. — Но надо от противного идти! Он же ни одной замужество не предложил, стало быть, не нравятся ему. Чтобы по-настоящему.
— Возможно, еще предложит, — нехотя признался Гор.
— Чего?
— Я… позвонил ему. После обеда.