Две дюжины беломраморных ступеней. Дубовая дверь. Молоточек при ней, который Свята напрочь проигнорировала.
— Деда! — её голос породил эхо. А я вновь застыла, ибо холл был… великолепен.
И мрачен.
И все одно великолепен. Где-то там, в вышине, сквозь узкие бойницы окон проникал свет, чтобы рассыпаться разноцветной пылью да по белому мрамору. И все-то в потоке его казалось зыбким.
Ненастоящим.
— Деда! Ты дома?
— Господин в синей гостиной, — раздался сухой равнодушный голос. — Прошу, госпожа.
— А! Маверик. Знакомься это… наша участковая ведьма. Новая! — похвасталась Свята.
— Д-доброго утра, — выдавила я, глядя на… человека?
Огромного такого.
Никогда настолько больших людей не видела. Я ему не то, что до плеча, до подмышки не достаю. И широкий. Голова лысая и квадратная какая-то, причем местами череп вдавленный, местами наоборот бугрится. Низкий лоб. Широкая переносица. Тяжелые челюсти.
Шеи почти нет и кажется, будто эта вот квадратная голова возлежит на кружевном воротнике.
А еще ливрея.
Кто сейчас ливреи-то носит? Золотые! И жабо! И панталоны в обтяжку! Хотя… да, их, вроде, носят.
— А это Маверик. Маверик тут за дворецкого. На самом деле он очень хороший и добрый!
Верю.
Охотно даже верю, потому что под взглядом мутных сизых глаз просто-таки цепенею. Верно, не привыкла к такой концентрации доброты.
К слову, несмотря на размеры и немалый вес, ну, я так думаю, что немалый, ступает Маверик бесшумно.
— А кузены тут?
Кивок.
— Спят?
— Господин Горислав прилег отдохнуть. Ночью был занят.
— А хвостатый?
— Совершает утренний моцион.
Сказал и снова глянул так, что добротой его прям до костей пробрало. Но тут мы, наконец, дошли.
— Деда! — возопила Свята так, что я вздрогнула и отступила на шаг, едва не впечатавшись в Маверика.
— Извините, — шепнула ему.
— Госпожа весьма… эмоциональна, — Маверик указал на дверь. — Прошу вас. Кофе? Чай?
— Я не думаю…
— Мне латте с лавандой! Ей тоже, — Свята опять дернула меня за руку. — Деда, смотри, кого я привела!