— Сама разберешься.
Шаг.
И нет его. Как и не было. Только листья остались. Арбалет вот… дуб. Дуб, который стоял тут от испокон веков. Говорят, что иные живут дольше ста лет, этому, верно, и тысяча была. Если не больше.
Корни его уходили в глубины земли.
Ветви заслоняли солнце.
Тень расползалась на всю рощу. И он-то наверняка видел. Многое видел. Только как расспросить?
— Ты знаешь, — сказала я, подходя к дереву. Дел-то у меня тут больше не было и можно бы вернуться, да… не хочется. И я опустилась на корень, прижала ладони к стволу.
Теплый.
Живой.
И сила под корой бежит потоком. Она отзывается, окутывает меня.
— Как мне со всем этим разобраться… ты же видел. Покажи?
Я уперлась лбом в ствол.
И глаза закрыла.
И вдохнула сладковатый пряный аромат коры.
…леса.
Я стала дубом. Странные ощущения. Нет, я не перестала быть собой, человеком, но при этом была немного деревом. И первый страх едва не разрушил хрупкую связь эту.
Но я справилась.
Я смогла.
Дуб… он и вправду очень и очень старый. Наверное, если постараться, я смогу увидеть, каким он был двести лет тому. Или тысячу. Или когда вовсе проросло то крохотное, ветром принесенное семя, что упало на поляну. Или когда корни молодого деревца коснулись воды, той, что или живая, или мертвая, но та, которая нужна… я уже вижу людей, что приходили к нему, чтобы выпить этой воды.
Живая.
Мертвая.
Действительно, просто… звери вот пили без сомнений, исполняясь сил. Они и ныне ходили, но так, чтобы людей не тревожить. А вот люди… кто-то уходил, но чаще оставались тут, на поляне, и тогда дубу приходилось собирать их, прятать в жирную темную землю, которая так не похожа на обычную лесную.
Мне-человеку смотреть жутко.
Но жуть это дальняя… нет, потом, позже. Мне надо увидеть то, что случилось недавно.
…вижу.
Мужчина.
Высокий. И характерно-рыжий. И кажется, знаком… точнее на брата своего похож. Или брат на него? Главное, идет он словно во сне. То и дело останавливается, трясет головой, и лицо его меняется.
Вот как дуб может разглядеть выражение лица?
Никак.
Но разглядел же. И знает, что парню этому тяжело. Его словно разрывает изнутри. Часть его требует вернуться…