— Спасибо, — пирожок я взяла и съела, слегка поразившись собственной душевной черствости. Ну а потом мы пошли.
И вернулись.
Я показывала дорогу, Маверик послушно ступал следом. И лишь на поляне с дубом огляделся, хмыкнул и сказал:
— Ничего не изменилось.
Да?
А вот то, что от Розалии осталось, он подхватил с легкостью, и на плечо закинул.
— Веди, — велел.
Я и повела.
Обратно.
Так, вдвоем, да еще под конвоем из трех рысей, мы добрались до машины, причем машина была не Розалии — новенький черный джип. В багажник скинули тело. На заднем сиденье устроилась Свята с отцом.
— Я могу и пешком, — сказала я Маверику. Но он покачал головой:
— Князь желает знать…
— Я отвезу, — княжич явно измаялся весь. — Машина недалеко. И скажи деду, пусть… чаю приготовят.
Ну да, в любой непонятной ситуации нужно пить чай.
Нынешняя для чаепития подходила идеально.
— Мы все испугались, когда вы пропали, — княжич провел меня до машины, к слову весьма обычной и отнюдь не новой. — Мир давно не был настолько в ярости…
— А ты?
Зачем я спрашиваю.
— И я, — спокойно ответил княжич, чуть прикрывая глаза. А я только сейчас заметила, что они обрели весьма характерный ярко-красный оттенок. — Что случилось?
— Расскажу, — я пристегнула ремень безопасности. — Только… давай уже для всех. Просто это… сложно. И я сама толком не понимаю, что там случилось.
Спорить Лют не стал.
И до самого дома мы ехали в тишине. Только когда машина остановилась, он вытащил из кармана что-то, что протянул мне.
— Возьми.
Что это?
Медальон? Круглый, небольшой, с монетку, и на тонкой цепочке, правда, подозреваю, что разорвать её, заговоренную, получится далеко не у каждого.
На одной стороне рисунок.
Другая — гладкая.
— Просто носи при себе, и я буду знать, что с тобой все хорошо.
— Спасибо…
— Это просто… подарок. Хорошо?