— В машине её…
— Тогда я думаю, что у машины нас и встретят, если не раньше.
Глава 36
И я не ошиблась.
Рыжий зверь, матерый зверь соскочил на тропу, стоило нам выйти из тени дуба. Надо же, а рыси в зоопарке как-то помельче были.
— Под тобой ветки не ломаются? — спросила я первое, что в голову пришло.
Рысь сел и издал протяжный жалобный звук, в котором слышался упрек.
— Да нет, ты вовсе не толстый… просто… березы совсем… и вообще, коты иногда забираются на дерево, а слезть не могут.
Что за чушь я несу?
Или это нервное? Наверняка, нервное. Я вот трясусь. И Свята тоже. И тело там осталось, которое надо убрать, но я так и не решилась притронуться к нему, да и Свята тоже.
Она впала в престранное состояние, в котором Свята явно слышала и понимала, что происходит, но при том оставалась к этому безучастно.
Когда я потянула её за руку, она встала.
И пошла следом.
Медленно, сосредоточенно, будто бы каждый шаг давался с трудом. А когда я остановилась, то и она тоже.
— Ей плохо, — сказала я рысю. — Нужна помощь. Приведи кого-нибудь.
Я прислушалась к роще.
— Можно и врача сразу.
Рысь снова мяукнул и исчез. А мы пошли дальше. Так же медленно. И мне было безумно страшно отпустить руку Святы.
— Она уже не вернется… никогда. Её там, внизу… в общем, туда, когда проваливаешься, это на колодец похоже.
Не знаю, имею ли я право рассказывать ей, хоть кому-нибудь, но я рассказываю. Потому что тишина невыносима. А так кажется, что меня слушают. И пока слушают, то Свята, она здесь, а не… где-то, откуда можно и не вернуться.
— Там золото. Змеи золотые… и у меня тоже есть. Сперва колечком была, а теперь стала браслетом, тяжелым. Золотым… почему полозы так золото любят?
— В нем сила земли, — равнодушно ответила Свята. — Они любят не золото, а силу.
— Да? Спасибо. Этого как раз не говорили в университете. Хотя там, как понимаю, многого не говорили. Золото в нее вошло, сквозь кожу. И дальше тоже. Это было жутковато.
Глаза Святы слабо светились.
И стали зеленые-зеленые.
Жадные.
— Ей было больно. И мне это все наверняка будет в кошмарах снится. Особенно, если тут останусь. Тут вообще со снами не понятное… но она мертва.
— Я знаю.
Голос-шелест.
И Свята спотыкается, а потом начинает плакать. Это страшно, когда из зеленых-зеленых глаз катятся слезы.