— Значит, это он? — говорила я почему-то шепотом. Да и Свята здесь вдруг стала словно бы меньше. И не такой яркой.
Марика не услышала.
Она сделала шаг.
И еще один.
И третий, оказавшись у кровати. Парень, на ней лежавший, когда-то был рыж, такой уже привычной масти, но теперь его коротко остригли, и рыжина поблекла, а еще в ней появились седые прядки.
Резкие черты лица.
Характерная худоба истончившихся мышц, когда кажется, что кожа обтягивает кости. И полупрозрачная маска скрывает лицо.
— Я пришла, — сказала Марика. — Слышишь?
Приборы.
Провода. Экраны. Характерное попискивание.
— А дальше что? — Марика повернулась ко мне. — Он ведь должен проснуться… должен бы…
Она осторожно взяла парня за руку. Ладонь его оказалась огромной, и я поняла, что и сам Дивьян довольно высок.
— Он такой… тут теплый, а там почти холодный.
Марика гладила его ладонь, но пальцы оставались неподвижными.
— Может… может, его поцеловать? — робко поинтересовалась она.
Вот сомневаюсь, что в данном случае поможет.
— Не знаю, он ведь на аппарате.
И тот гудит. А грудь парня поднимается.
И опускается.
Поднимается…
Думай, Яна, думай… решай. Потому что времени немного. Сигналки явно ставили не просто так, а значит, пару минут и здесь появится Цисковская, которая совершенно точно к экспериментам расположена не будет.
Да и в целом…
— Мне надо позвонить, — я вытащила телефон и с облегчением убедилась, что связь-таки присутствует. — Потому что… тут все сложно.
Цисковская влетела в палату, толкнув дверь так, что та едва о стену не бахнулась.
— Что здесь происходит…
Ничего.
Особенного.
Марика подвинула стул поближе, да так и сидела, держа суженого за руку. Тот по-прежнему не подавал признаков жизни, что с его стороны было полным свинством. Свята подпирала стену.
А я пыталась понять, как оно все вышло.
Итак, что Горислав не полез бы в чащу да еще с другом, тут и думать нечего. Отправились они… куда? К болоту какому-то. Зачем? Искать исчезнувший город. И не могло ли статься, что это то самое болото, которое некогда было озером, город поглотившим?