Роман…
Роман у нас вспыхнул.
Как же мне завидовали. Те, с кем я училась, и те, с кем не училась, тоже. И только Анька, которая пришла со мной, как-то обмолвилась:
— Будь с ним осторожней.
— Чего?
Я решила, что она тоже завидует. Конечно. Ему бы Аньку выбрать. Она красивая. Некрасивых родовых ведьм не бывает, разве что совсем старухи. Уже в поколении втором-третьем сила сказывается. И чем больше её, тем… нет, не красивей ведьма.
Притягательней.
— Он хорошего рода, это да, но обедневшего в край. А потому будет искать правильную невесту. И сперва к ведьмам из целительского все захаживал, выбирал, — пояснила Анька, глядя на меня с жалостью, которой я тогда не поняла. — Но там-то все ученые. Быстренько разобрались. Там… свои женихи.
Я прикусила губу.
Слушать такое было обидно. И больно.
— Ты умная. Ты сама не понимаешь, насколько умная… всегда тебе завидовала. Мне это все дается тяжко. А ты… еще бы силы тебе.
Мы обе вздохнули.
— Если просто погулять, то гуляй, — сказала Анька. — Он красивый. И обходительный, но… если ты думаешь, что это любовь, обожжешься. Больно будет.
И права оказалась.
Анька… Анька сумела поступить в магистратуру. Вот ведь, умная я, а поступила она. И хотелось бы сказать, что дело в силе и в связях, но правда в другом.
Да в силе, но еще и в том, что любовь захлестнула меня с головой. Я жила ею. Я пила её. И не могла напиться. Я… я словно получила то, чего была лишена.
Внимание.
Заботу.
А чем за нее приходилось платить? Помощью. Это же нормально, помогать тому, кого любишь. Проекты. Практические, которых на Гришкином факультете едва ли не больше, чем лекций. А у него сила есть, но с пониманием сложности.
И надо объяснять.
Раз за разом. Терпеливо. Дело не в нем, что он не понимает. Дело во мне. Я объясняю плохо.
Дура… какая же…
А кроме того надо готовить. Убираться и в его комнате, потому что ему некогда и не мужское это дело. Следить… за всем следить.
Еще прогулки вечерние.
И его собеседования, к которым тоже надо готовиться. Готовился он. Слушала я… и как-то незаметно сама съехала на тройки. Даже Бизон покачал головой:
— А разумной казалась, — бросил он, окончательно убеждаясь, что наука — не для женщин.
Чтоб вас…
Гришка поступил в аспирантуру. И все продолжилось. Я… тянула. И свое, и его, но свое — по остаточному принципу, перебиваясь с тройки на тройку. Пару раз едва не лишалась стипендии, но тут уж Гришка начинал сердится. Стипендия — это ведь доход. А мне, как сироте, повышенная полагалась. И еще доплаты от города за согласие участвовать в программе распределения.
Деньги же нужны.
У него совсем с ними туго. А я могу взять еще пару контрольных, не Гришкиных, нет, но за них заплатят.