Из рощи я вышла сразу к реке.
И это тоже что-то да значило, потому как направлялась я по тропе к лугу, а тут вот… тонкие березки расступились, и я оказалась на берегу. Речушка… да обыкновенная с виду. Таких множество. Не сильно широка и явно неглубока, вон, вода полупрозрачная, золотом закатным подкрашенная. Дно видать с песком желтым, с камушками и ракушками, которые из песка выглядывают. Вдоль берега протянулись зеленые косы водорослей. И рогоз на той стороне поднимается сплошною стеной.
И вода плывет, качает одинокую звезду, что уже прорезалась на небосклоне. Вплотную к берегу подобралась береза, чуть накренилась, то ли пытаясь до воды дотянуться, то ли сгорбившись под тяжестью прожитых лет. А у березы стояла корзинка.
Знакомая.
И на крышке, прижатый камнем, белел листок.
«Мы пошли домой. Бутер оставили. Надеюсь, все хорошо. Выйдешь — позвони. Свята».
И чуть ниже приписка другим почерком, донельзя аккуратным. Я такие буквы только в прописях и видела.
«Я поставлю в известность деда о том, что вы задерживаетесь. У леса будет ждать Маверик».
Чудесно.
Записку я спрятала в карман, ничуть не удивившись, обнаружив в нем еще одну монету. Этак я разбогатею… А вот бутерброд был лишь один и тот слегка надкушенный. Но ничего, я не гордая.
Я села под березой и, глядя на воду, задумчиво жевала бутерброд.
Мысли в голове роились…
Да какие только не роились. И о собственной избранности в том числе. А что? Чем не вариант. Дитя ведьмы и полозова внука куда-то да сгинуло. Унесли его за горы высокие, за реки глубокие и как там еще в сказках, да вырастили в чужой земле.
И жило оно, имени не зная.
Ага… год от года.
Век от века.
А теперь вот я появилась, вся такая расчудесная, и вернулась в родные края справедливость вершить или что там еще надобно. Вершить не хотелось. А вот комара на шее я прихлопнула и поднялась.
Идти надо.
И Святе позвонить, а то ведь с нее станется сбежать мне на помощь. Или еще чего удумать. И Маверик тоже наверняка заждался. Хотя, конечно… сама бы добралась, тут недалече.
Из леска я вышла на уже знакомый луг, и тропа сама под ноги легла. Пахло, правда, иначе, травами, которые в силу входят. Еще немного и зазвенят, сами запросятся в руки. Три дня будет, чтобы собрать. Один — до ведьминой ночи, второй — после. Ну и в самую ночь, если не закрутит, не заворожит чужая сила.
Тоже может быть.
Машину я увидела издали. Знакомая уже. И подошла, постучала в стекло.
— Доброй ночи.
— Доброй, — ответили мне, дверь открывая.
Не Маверик.
Княжич. Тот, который Лютобор. Вот уж кого не ожидала увидеть.
— А вы тут что делаете?
— Да… ничего. Сижу вот, вас жду.
Чудесно. Еще немного и точно возгоржусь, а заодно в собственную избранность поверю. Раз уж меня тут княжич дожидается.
— Я не специально, — сказала я, руки за спину пряча. — Как-то так оно…