Читать книгу «Хонор Харрингтон. Компиляция. Книги 1-14» онлайн.
В сочетании с глубоким участием Тимара в программе "Флот 2000", "программа модернизации", которую все теперь поняли, была чисто косметической, что доказательств было достаточно, чтобы Кингсфорд наконец-то выставил его некомпетентную задницу за дверь. Тимар оказался не только уволенным из УРФ, но и выброшенным на берег, не играя при этом никакой роли в войне… слава Богу". По крайней мере, Кингсфорд добился этого.
К сожалению, не без того, чтобы нажить себе много новых и непримиримых врагов. Большинство из них, казалось, придерживалось теории, что Тимара сделали козлом отпущения за ошибки других, включая ошибки некоего Уинстона Кингсфорда, и эти враги почти с нетерпением ждали, когда он совершит достаточно впечатляющий промах, чтобы быть уволенным. Он знал это, но если такова цена ведения дел, то пусть будет так. И он был полон решимости сколько-нибудь укрепится на месте, прежде чем любые надвигающиеся топоры приземлились на его собственную шею.
Адмирал Генрих Бергман, заменивший Тимара, был тому примером. Он был почти вдвое моложе своего предшественника и к тому же очень недавно в своем звании; Кингсфорд продвинул его по меньшей мере через дюжину других флаг-офицеров, что, несомненно, также сделало его их врагом. Однако, как и Кингсфорд, Бергман, казалось, был готов беспокоиться об этом, как только стрельба закончится. Он был высоким, но стремительно двигался, с коричневыми волосами и глазами и одним из самых темных оттенков кожи, которые Кингсфорд когда-либо видел. Он был также агрессивен и умен, и он энергично преступил к разрешению сплошного кошмара, который оставил им Тимар. Однако к этому моменту он занимал свою новую должность всего лишь месяц, и еще предстояло выяснить, насколько успешно ему удастся одолеть всех аллигаторов.
"Но, по крайней мере, я смог оказать ему некоторую поддержку", — подумал Кингсфорд, переводя взгляд на вице-адмирала Карен Кларк.
Волосы и глаза Кларк были еще темнее, чем у Бергмана, но, несмотря на ее фамилию, она была очень бледной. Она была на двадцать стандартных лет старше своего нового босса, на самом деле, она была одним из тех людей, через которых он перескочил, и Кингсфорд очень тщательно рассматривал ее на первое место в разведке, прежде чем остановиться на Бергмане, но если она и возмущалась, то ничем не показывала этого. Может быть, потому, что она понимала, что слишком ценна в качестве замены Розалинды Гувер для второй секции УРФ, Отдела технического анализа. Она не была одним из самых блестящих офицеров в ФСЛ, но у нее был ясный, острый ум, который, возможно, был специально подготовлен для того, чтобы разбирать проблемы и идентифицировать их компоненты, а затем находить решения для них одно за другим. Она была одним из самых нестандартно мыслящих люденй, которых ФСЛ произвел за последнее время, она была блестящим организатором и менеджером, и очень хорошо ладила с Тори Киндрик в Командовании разработки систем.
Это была, возможно, самая важная единственная связь во всем флоте Солнечной лиги, учитывая обстоятельства, и она и Бергман прокладывали себе путь через заросли в мощном и эффективном партнерстве. Если бы только у них было меньше кудзу(Кудзу-лазающее лиановидное растение. Полностью увивает собой деревья, кустарники, столбы, постройки, неровности рельефа.), чтобы пересечь…
"И если бы только я мог избавиться от Ченга", — мрачно подумал главнокомандующий. Почему, черт возьми, кто-то хочет поддержать его-это больше, чем я могу понять, но кто-то, черт возьми, хочет!
Кингсфорд знал, откуда исходит видимая поддержка Чэнга Хай-Швуна, коммандующего Оперативного анализа. Чего он никак не мог понять, так это почему Натан МакАртни так решительно настроен держать человека, столь явно некомпетентного, в таком критическом положении. Все говорило о том, что кто-то другой шепчет МакАртни на ухо, причем очень убедительно. Хуже того, кто бы это ни был, он явно имел влияние и на Малахая Абруцци. Но почему? И какое влияние могло заставить их поддержать такого халтурщика, как Ченг, в такое время? МакАртни и Абруцци даже лучше других знали, в какой глубокой яме находится Лига, и МакАртни, в частности, как постоянный старший заместитель министра внутренних дел, наблюдал, как отрицательно сказывается это на протекторатах прямо сейчас. Так что же, черт возьми, могло повлиять на него, чтобы защитить кого-то вроде Ченга?
Пока Кингсфорд не понял этого, он мало что мог поделать с ситуацией в Оперативном анализе. Тот факт, что все мандарины знали, что он и МакАртни презирают друг друга, и что Абруцци не был очень высоко в его списке любимых людей, затруднял заручиться поддержкой других в этом случае. Колокольцев изменит свое мнение, вероятно, но даже он, казалось, не мог освободиться от подозрения, что здесь замешана личная неприязнь. Если Кингсфорд не сможет предоставить ему убедительные доказательства того, что МакАртни и Абруцци были под влиянием, или принуждены, поддержать кого-то, кто, как они знали, был некомпетентен, он вряд ли вмешается.
Но даже с учетом того, что Ченг все еще крутится вокруг ОпАна, я могу прикрыть тылы, напомнил он себе. Видит Бог, мне нужен более точный анализ тактические данных для Бернарда и ее людей в отделе Стратегии и планирования, и было бы неплохо иметь лучшее представление о том, что, черт возьми, Манти думают, что они делают. Я знаю, что это не то, что думают мандарины, но это не очень помогает. До тех пор, пока я не смогу как-то справиться с реальными военными целями “Великого альянса”, построить лучшую стратегию, чтобы остановить их, вероятно, будет немного сложно. Но, по крайней мере, с Бергманом в командовании УРФ, Кларк и Киндрик, копающимися в технической стороне, у меня есть лучший шанс выжить достаточно долго, чтобы избавиться от Ченга и выяснить, что, черт возьми, на самом деле происходит.
“Хорошо, — сказал он и заставил себя улыбнуться Адмиралу Ченгу, — почему бы нам не начать с Гипатии. — Вопреки себе, его улыбка стала чуть тоньше и холоднее. “Что могут сказать нам ваши люди в ОпАн, Хай-Швун?”
Президентский дворец
и
Бар Белинды
город Лэндинг
Система Мероа
— Ты веришь в это дерьмо? — Потребовал президент системы Аденауэр Келлог.
Трудно сказать, был ли президент более разъярен или недоверчив, размышлял Йоханнес Станкевич. Келлог был квинтэссенцией кланового капитализма системы Мероа. Как и его товарищи, он рассматривал экономику звездной системы как свою личную банку печенья, с гораздо большим основанием, чем многие другие, признал Станкевич. Он был президентом системы уже почти сорок стандартных лет, и Управление пограничной безопасности было его тихим спонсором в течение тридцати пяти из них.
Станкевич был осведомлен об этом лучше, чем кто-либо другой, поскольку он был “советником” Келлога в УБП в течение последних пятнадцати стандартных лет, в течение которых довольно много крошек пришло к нему из той же самой банки печенья. Поэтому он вполне мог быть разъярен не меньше самого Келлога. Однако то, что он чувствовал на самом деле, было гораздо ближе к панике. Когда Старый Чикаго узнал об этом, карьера некоего Йоханнеса Станкевича резко оборвалась. На самом деле, он был бы счастлив, если бы это было все, что с ним случилось.
“Как могли ваши люди пропустить что-то подобное? — Продолжал Келлог, направляя свой гнев на министра внутренней безопасности Рейнхарда Фримена.
Это, подумал Станкевич, был отличный вопрос…и он был уверен, что Старый Чикаго задаст его тоже. К несчастью, Мероа, хотя и была платящим членом протекторатов во всем, кроме названия, технически была независимой звездной нацией. Кроме того, здесь было удивительно мало заметных волнений со времени инцидента на Арго III в 1898 году. Из-за этого в Мероа не было официального присутствия жандармерии, и он привык полагаться на Фримена и Силы защиты граждан Мероа для оценки разведданных.
"Большая ошибка, Йоханнес", — подумал он теперь.
— Мы не знаем, пропустили ли мы что-нибудь, — запротестовал Фримен. “Все, что у нас есть до сих пор, это неподтвержденные слова Мантикоры и Баррегоса! Вы знаете, что Манти должны искать любой рычаг, который они могут найти, а что касается Баррегоса… Неужели вы действительно думаете, что человек, который открыто восстает против Лиги, будет чертовски беспокоиться о том, чтобы сказать нам правду, или даже о том, сказали ли ему правду или нет? — вместо того, что служит его цели лучше всего?”
— Полковник? — Сказал Келлог, бросив сердитый взгляд на хрупкую светловолосую женщину, сидевшую рядом с Фримен.
Полковник Джессика Мирволд командовала Мероанскими силами защиты граждан, общесистемными унитарными полицейскими силами, ответственными за уголовные расследования… когда они могли сэкономить время от выслеживания любых потенциальных угроз власти режима Келлога. Несмотря на ее относительно низкий официальный ранг, она была фактически одним из самых влиятельных членов мероанского истеблишмента, и гнев в выражении лица Келлога не был очень удивительным, учитывая ресурсы, вложенные в МСЗГ. Но карие глаза Мирволд, не дрогнув, встретили стальной взгляд президента системы.
— Боюсь, я не могу полностью поддержать доводы министра Фримен, сэр, — сказала она.
Фримен ощетинился и открыл было рот, но Келлог резким движением руки снова закрыл его.
— Продолжайте, — холодно сказал президент.
— Господин Президент, — осторожно начал Майрвольд, — за последние восемь-двенадцать стандартных месяцев мы действительно видели несколько таких вещей, которые можно назвать “соломинками на ветру". Ни одна из них не была достаточно убедительна, чтобы предложить что-либо подобное моим следователям, но все больше доказательств, особенно среди населения астероидов и шахтеров, что нечто под названием Движение Сопротивления Мероа существует.”
“И почему я никогда не слышал об этом… как вы его назвали? "Движение Сопротивления Мероа"? — Спросил Келлог еще более ледяным тоном.