Читать книгу «Хонор Харрингтон. Компиляция. Книги 1-14» онлайн.
— Пожалуйста, — сказал он.
Бринкман снова наполнил чашку и повернулся к привлекательному и очень молодому лейтенанту, слева от него.
— Лейтенант Хернс?
— Да, пожалуйста, шеф.
Мягкий акцент Хернс очаровал Харахапа. Ее униформа была совершенно другого цвета и покроя, чем у всех остальных сидевших за столом, и он сразу понял, что она, должно быть, грейсонка, одна из тех, кого одолжил КФМ его союзник. То, что она была женщиной, было довольно удивительно, учитывая то, что он знал о грейсонских общественных нравах, но что он находил особенно захватывающим, так это то, что он слышал акцент почти точно такой же много лет назад, и не от грейсонца. Она звучала для всего мира как более молодая версия полковника Бронвен Прайддерч, одного из немногих коренных жителей Старой Земли, с которыми Харахап когда-либо был связан профессионально. Прайддерч также был одним из наиболее компетентных людей, на которых он работал, но она имела склонность бесконечно рассказывать о красотах своего родного города, где-то под названием Лландовери на старом земном острове Англии.
Хотя теперь, когда он думал об этом, он не думал, что она так называла остров. На самом деле, она очень расстроилась, когда Харахап однажды назвал это так.
В отличие от Прайддерч, слава Богу, лейтенант Хернс мало рассказывала о своем родном городе, но кое-какие подробности он все же узнал. Достаточно знать, что, помимо того, что она была одной из исчезающе немногих женщин в Грейсонском космическом флоте, она также была дочерью землевладельца, что делало ее эквивалентом Королевской принцессы. Это было даже более интригующе для кого-то из рода занятий Харахапа или того, что было его родом занятий, чем ее акцент. Его опыт общения с высшими и могущественными представителями Солнечной лиги не включал никого, кто добровольно рисковал своей розовой задницей даже ради своей собственной Звездной нации, не говоря уже о чьей-то еще! Это говорит о некоторых очень интересных вещах в социальной динамике Грейсона и Мантикоры.
— Лейтенант Симпкинс сообщил мне, что мы прибудем на Мантикору примерно через тридцать шесть часов, Мистер Харахап, — сказала Каплан, закончив намазывать масло на булочку. Харахап внутренне дернулся, но, если не считать вежливо изогнутой брови, выражение его лица даже не дрогнуло. — Я уверен, что нашим разведчикам будет очень интересно поговорить с вами.
— Да, Капитан. Харахап позволил себе слегка улыбнуться. — Думаю, что так и будет.
Инди Грэм довольно резко посмотрел на него через стол, и Харахап слегка пожал плечами. Если он не ошибался, в глазах Инди мелькнула тревога. Довольно трогательно, правда. Особенно учитывая то, как Харахап играл с Инди на службе Мезанского Согласования. И все же в этом никогда не было ничего личного. Он надеялся, что Инди, и особенно его сестра Маккензи, это понимают.
— Я напомню вам, сэр, — продолжал Каплан тем же безмятежным тоном, — что вы дали слово. Я понимаю, что для такого тайного агента, как вы, ложь и ложные клятвы входят в должностные обязанности. Я упоминаю об этом, она улыбнулась ему, напомнив в этот момент маленького, очень привлекательного тигра, потому что я флотский офицер и, в отличие от тайных агентов, очень серьезно отношусь к клятвам. Мне не понравится, если вы нарушите это правило. И если мне это не понравится, вам понравится еще меньше.
— Понял, Капитан. — Он ответил на ее улыбку еще более широкой улыбкой. — А мы, тайные агенты, очень прагматичны. По какой-то причине мы не думаем, что это хорошая идея, чтобы дать кому-то, кто, вероятно, уже хочет застрелить нас, еще более вескую причину нажать на курок. Я буду вести себя хорошо, обещаю.
Абигейл Хернс отхлебнула из своей чашки кофе и подавила насмешливое покачивание головой.
Дэмиен Харахап был очень опасным человеком, и если он действительно был “головорезом”, который организовал движение против аннексии в Талботте, он был ответственен, хотя и косвенно, за смерть сотен сотрудников Королевского флота Мантикоры, многие из которых были личными друзьями Абигейл. Она была почти уверена, что он был тем "головорезом", и было ли это правдой или нет, он определенно был агентом-провокатором, который ложно пообещал Индиане и Маккензи Грэму поддержку мантикорского флота для их восстания против их собственного коррумпированного системного правительства. И система Серафим не была единственным местом, где он распространял свою паутину, служа Мезанскому Согласованию. Одному Богу известно, сколько людей погибло в результате его действий.
И несмотря на это, он ей действительно нравился. По крайней мере, немного. Он был обаятелен, умен и обладал живым чувством юмора. И несмотря на всю кровавую бойню, к которой он приложил руку, она не чувствовала в нем абсолютно никакой злобы. Что, вероятно, было одной из причин, делавших его таким опасным. Он не сделал то, что сделал со зла. Это была просто его работа, или, по крайней мере, ремесло, и он был хорош в этом. Она не знала, как он стал тем, кем был, и задавалась вопросом, означает ли его способность манипулировать и предавать так много тысяч людей, миллионы, на самом деле, без какого-либо личного чувства злобы, что он был своего рода социопатом.
Она так не думала. Она не знала, что с ним делать, но не считала его социопатом. Несомненно, преуспевающие социопаты должны уметь притворяться, что это не так, но ее личный оруженосец, Матео Гутьеррес, похоже, тоже любил его, а Матео был отличным знатоком людей. Конечно, тот факт, что он может понравиться Матео, не помешает оруженосцу выстрелить ему прямо между глаз, даже если он будет представлять угрозу для Абигейл или кого-то еще на борту "Тристрама". По зрелом размышлении она решила, что Матео мог бы выстрелить, чтобы ранить, если бы угрожали кому-нибудь, кроме нее, но это было все, на что он был готов пойти.
Она посмотрела через стол на Индиану Грэма. Темноволосый Серафим был на самом деле на пару стандартных лет моложе самой Абигейл, хотя держался с уверенностью человека намного старше. Абигейл знала, что и она тоже, и, вероятно, по тем же причинам. Она никогда не представляла себе, что возглавит восстание, чтобы освободить свою звездную систему от того, что было равносильно социальному и экономическому рабству, но она подозревала, что это должно иметь такой же…проясняющий эффект, как знание, что вы собираетесь умереть в безнадежной битве на чужой планете.
Во всяком случае, когда она смотрела ему в глаза, то видела множество таких же призраков.
Она также обнаружила, что Инди ей нравится гораздо больше, чем Харахап. В некотором смысле он напоминал ей многих грейсонцев, которых она знала. Система Серафим не пыталась отравить его каждый раз, когда он делал вдох, но она предлагала свои собственные проблемы выживания, особенно после того, как его отец был арестован, и он и его сестра начали организовывать восстание в системе. Но в остальном он сильно отличался от всех, кого она когда-либо знала дома, и почти так же отличался от большинства манти, которых она встречала. На самом деле больше всего он напоминал ей ее подругу Хелен Зиливицкую. Возможно, с небольшим количеством Хельги Болтиц, добавленной для полной картины. У него было такое же чувство независимости, высказывающее презрение, осознание того, откуда он пришел, что он преодолел, и решимость справиться со всем, что галактика бросит ему или умереть, пытаясь.
Никто не мог бы быть выходцем из среды, более отличной от ее собственного богатого, привилегированного, тщательно защищенного воспитания, и все же за этими карими глазами скрывался кто-то, кого она действительно хотела узнать лучше.
А через тридцать шесть часов они доберутся до Мантикоры, и он покинет Тристрам, и она, вероятно, никогда больше его не увидит.
Временами она всерьез сомневалась в своем чувстве юмора.
Индиана Грэм прислушивался к разговору и пытался понять, что он чувствует.
Часть его была в восторге от мысли о передаче своего хорошего друга Файрбрэнда манти и их союзникам. До прибытия коммодора Завала в Серафим со своей эскадрой эсминцев он верил, что Файрбрэнд, он все еще думал о тайном агенте по его кодовому имени, а не по имени, предполагая, что его настоящее имя было “Дэмиен Харахап”, что было далеко не наверняка, действительно был его другом. И именно по этой причине он не мог решить, что чувствует, потому что другая его часть все еще считала Файрбрэнда именно таким, другом. Не просто друг, а человек, который предоставил оружие, позволившее движению за независимость Серафим добиться успеха. Кто возглавлял ударные группы восставших на одной рискованной операции за другой. Который четыре раза рисковал жизнью, чтобы оттащить тяжелораненых бойцов в безопасное место под шквальным огнем.
Который засиделся допоздна, попивая кофе, пока Инди, Кензи и он изучали карты, пытаясь решить, куда направить свои ресурсы. Который привел одну из трех ударных групп в тюрьму Террабор, чтобы спасти Брюса Грэма и других политических заключенных, содержащихся там.
Ему не нужно было делать все это. Он мог бы просто полностью умыть руки от Серафим, когда этот момент действительно наступил, и он не создал этот момент. Он был не более способен предвидеть убийство президента Маккриди или возможность, которую оно предоставит СиП(Согласование и Планирование, отдпел разведки ФСЛ), чем кто-либо другой, и никто не осудил бы его, если бы он отказался от восстания, когда оно началось. Ни один туземец-Серафим не сражался яростнее и не шел на больший риск. Логически, Инди понимал, что он хотел, чтобы восстание увенчалось успехом, чтобы он мог захватить транспорт, который ему нужен, чтобы выбраться из системы до того, как неизбежно вызванная УПБ, прибудет соларианская оперативная группа. Тем более что, в отличие от Инди или Маккензи, он знал, что не будет никакой мантикорской оперативной группы, чтобы остановить это.
Но ему все равно не пришлось этого делать. И именно поэтому Индиана Грэм испытывал такие… смешанные чувства, когда дело касалось Дэмьена Харахапа. Именно по этой причине он оставил своего отца Брюса, сестру и Танавата Саовалука, чтобы организовать временное правительство для Серафим под защитой четырех других эсминцев Завалы, а сам поднялся на борт "Тристрама", чтобы сопровождать Харахапа на Мантикору. Он не мог сказать никому, включая себя самого, каковы были его мотивы, но подозревал, что один из них должен был стать другом Файрбранда в суде. Что, вероятно, было глупо, так как, что бы ни случилось после начала сражения, Файрбранд определенно подставлял Серафим, когда это начиналось.
С другой стороны, если бы я не был довольно глупым, я был бы достаточно умен, чтобы не начинать никаких безнадежных восстаний, не так ли? Кроме того, он перевел взгляд на стройную брюнетку, сидевшую напротив него за столом, если бы я не пришел, то никогда бы не встретил Абигайль.
Дворец на Королевской горе
город Лэндинг