Читать книгу «Хонор Харрингтон. Компиляция. Книги 1-14» онлайн.
"Президент Янке уже признала это," — мрачно сказал Белая Гавань. “Она запросила всю помощь, которую мы можем предоставить — и она, черт возми, действительно в ней нуждается, поскольку мы те, кого Солли в действительности пытаются достать с этим дерьмом — но она, очевидно, понимает, насколько ограничены наши ресурсы прямо сейчас.”
"И из заявления Каприотти следует, что Кашалот — не единственная система, с которой эти ублюдки собираются это сделать." Голос Хонор был резок, а Белая Гавань мог бы сосчитать, сколько раз он слышал, как она называла кого-то “ублюдком” на пальцах рук и ног, не снимая ботинок.
"Нет, я уверен, что не единственная," — признал он. "Это одна из тех вещей, которые мы с Пат обсудим завтра перед тем как ты, Том, и я испытаем невыразимую радость, придумывая какую-нибудь рекомендацию для Елизаветы. На данный момент я не имею ни малейшего представления, что это будет за рекомендация.”
“Я тоже не знаю. Ноздри Хонор раздулись. “Что я хотела бы сделать, так это объявить политику возмездия. Вы приходите и опустошаете одну из наших звездных систем, или кого-то, кого вы обвиняете в следовании по нашему пути, и мы опустошаем одну из ваших. Проблема в том, что я почти уверена, что Мандарины не будут возражать, если мы сделаем это.”
"Это может зависеть от того, какую систему мы выберем для нашего возмездия," — возразил Белая Гавань.
"А будет ли это важно?" Хонор откинулась назад, положила голову ему на плечо и покачала головой, глядя на усыпанное звездами небо. “Не думаю, что это действительно так, Хэмиш. На самом деле это не военная стратегия, а психологическая. Мы все еще достаточно хорошо знакомы с внутренней динамикой Старого Чикаго, чтобы знать, насколько отчаянными они становятся, так что, возможно, мы должны были предвидеть это.”
Белая Гавань кивнул. Несмотря на Лаокоон, Большой Альянс добросовестно разрешил проход для почты, курьерских кораблей и невооруженных пассажирских судов, и Мантикора имела очень хорошие отношения с некоторыми мирами, с которыми она технически находилась в состоянии войны в данный момент. Было более чем достаточно неофициальных утечек, чтобы держать Лэндинг в курсе того, что происходит в Солнечной системе… всегда учитывая временную задержку, присущую любой петле межзвездной связи. Лично он разделял выводы как Cпециальной разведки, так и УРФ о том, что Мандарины должны были знать, что некоторые из “их” планет — хотя, по общему признанию, не в Ядре — были слишком склонны к Мантикоре, чтобы следовать линии партии, что удерживало их от того, чтобы добиваться официального объявления войны.
С другой стороны, они должны были впасть в отчаяние. Даже принимая во внимание наименее оптимистичные оценки аналитиков, они не могли продолжать финансировать военные усилия больше, чем еще один T-год или около того. Более оптимистичные измеряли свое временное окно месяцами. А отчаявшиеся люди совершали отчаянные поступки. Вот почему Том Капарелли и его штаб постоянно обновляли планы, чтобы принять тотальную наступательную стратегию. Никто не хотел этого делать из-за реваншизма, который он должен был создать в послевоенной Лиге. Война против чудовища такого размера после того, как оно успело обзавестись соответствующим оружием, была тем, с чем ни один здравомыслящий человек не хотел бы столкнуться, но все они понимали, что ситуация может измениться таким образом, что им придется бросить кости и надеяться, что исход позволит им по крайней мере выжить.
К сожалению, в последний раз, когда кто-то сделал это в звездной системе под названием Мантикора, кости выпали Республике Хевен, и это… закончилось плохо для Лестера Турвиля и его флота.
“Они хотят запугать людей, которые могут поддержать нас в нашем отступлении," — продолжила Хонор. “Это же очевидно. И это имеет военные последствия, потому что они хотят, чтобы мы сделали то, что мы заставили Тома Тейсмана сделать после Плодожорки и рассеять наши силы. Распределить их по как можно большему числу потенциальных мишеней, чтобы помешать им делать это снова и снова. Если они хотят поразить Кашалот на том основании, что он просто торгует с нами, их критерии выбора цели настолько широки, что мы не можем отделить вероятные цели от просто возможных. И если мы не сможем идентифицировать их или расставить приоритеты, мы не сможем по-настоящему охватить их, даже если бы мы не поняли, что это было одной из вещей, которых они добивались.
“Но я должен сказать, что в некотором смысле я почти так же обеспокоен тем, что они могут попытаться соблазнить нас ответными действиями, как и самими нападениями. Если мы начнем разрушать звездные системы Лиги, мы не будем наказывать людей, которые на самом деле заказали это начали, и мы будем отталкивать общественное мнение Лиги. Мало того, мы дадим Абруцци и остальным повод, который они могут использовать, чтобы продолжать раздувать военное безумие Солли. Неужели вы думаете, что кто-нибудь из их любимых репортеров хотя бы на мгновение предположит, что наши атаки — это ответная реакция на их атаки? Особенно когда Каприотти уже приравнял Флибустьера к Лаокоону? В соответствии с их версией реальности, мы "заставили" их предпринять Флибустьера, когда мы начали вести такую жестокую войну против "экономической жизненной силы" их граждан. Никто в Лиге не будет разбирать выпуски новостей Абруцци достаточно подробно, чтобы понять, насколько абсурдно это сравнение.”
"Наверное, ты права.” Белая Гавань вздохнул, запуская свою руку вокруг нее, и привлекая ее теснее к себе. "Но мы воюем с ними, любовь моя. Боюсь, что рано или поздно это превзойдет проблему "общественного мнения" в моем мышлении.”
"Я знаю. И для меня это тоже верно. Но все, что мы видим, говорит о том, что женщина Солли с улицы — особенно за пределами самой Солнечной системы — все еще далека от того, чтобы быть в курсе всего этого. Или была бы в курсе, если бы у нее была полная информация о том, что происходит. И пока Лига теряет такие системы, как Беовульф и Гипатия, мы действительно не хотим давать Абруцци больший рычаг, чтобы он подтолкнул мнение в другую сторону.”
“Конечно." Он кивнул. "Но обратная сторона заключается в том, что если мы ничего не предпримем, наши потенциальные друзья в Приграничье и Окраине, вероятно, зададутся вопросом, потому ли это, что мы не можем или потому, что мы просто решили не делать этого. И это может… негативно повлиять на траекторию общественного мнения, как деликатно выразились аналитики Тони.”
“Конечно, другие системы будут удивлены," — согласилась она с отвращением. “Их тоже трудно винить. Некоторые из них сделают расчеты и поймут, почему мы не можем защитить каждую обитаемую звездную систему в галактике, но сколько людей в действительности понимает, сколько обитаемых звездных систем существует? Они знают свою и, возможно, полдюжины других, которые они лично посетили или где у них есть друзья или семья. Кроме них, все остальное абстрактно… а угроза их собственной звездной системе совсем не абстрактна. Это еще одна версия операции с фальшивым флагом, которую Мика обнаружила в Талботте. Не имеет значения, является ли то, что происходит с одной из пограничных систем, нашей виной, потому что наша работа — не допустить этого, кто бы ни был "виноват" в этом! Это нелогично, это неразумно, и в некотором смысле это просто глупо, но это также в человеческой природе, и кто-то в Старом Чикаго знает об этом.”
“Убедительно аргументировано," — сказал он, проводя указательным пальцем по кончику ее носа. "Может быть, у мозга, стоящего за этим анализом, есть какие-то предположения? Кроме того восхитительного, который мы уже исключили, о сожжении нескольких звездных систем Солли до основания в отместку, я имею в виду?”
"Вообще-то, у меня есть одна мысль," — сказала она, и его глаза сузились от ее серьезного тона. "Чин-Лу обедал на борту "Императора" в тот вечер, когда пришла первая депеша Джона Крауча, и я поделилась ею с ним.”
Белая Гавань кивнул. Чин-Лу Андерман, герцог фон Рабенштранге, был двоюродным братом Императора Густава и третьим наследником андерманского престола. Он также был представителем Густава в Большом Альянсе… и личным другом некоей Хонор Александер-Харрингтон. Теоретически, предположил Белая Гавань, информация в депеше Крауча была засекречена, но она не останется засекреченной надолго, а Хонор и фон Рабенштранге имели долгую историю — которая служила и Андерманцам, и Звездной Империи на протяжении многих лет — работы в обход формальных ограничений.
"Он был так же взбешен этим, как и я, — продолжала она, — и мы обсудили последствия, насколько могли, в свете того, что знали в то время. И в ходе нашего обсуждения мы пришли к мысли, которая может иметь некоторое значение.”
“Что за мысль?”
"Ну, я не думаю, что Густав будет в восторге от того, как Мика ускоряется в Талботте, и я ожидаю, что он будет еще меньше рад, когда узнает, что мы послали Лестера, чтобы усилить ее и санкционировать операции против Мадраса. Я думаю, он считает, что наша сорвавшаяся с цепи Винтон, вероятно, также будет держать Мезу на прицеле, а ты знаешь, как сильно он хочет уничтожить Согласие сам.”
Белая Гавань кивнул. Когда Густав Андерман узнал о существовании Согласия — и о том, что убийство его племянника при попытке убийства его младшего брата и непосредственного наследника почти наверняка было осуществлено с помощью “наноботов — убийц" Согласия — не было никаких сомнений в его видении правильного ответа. В то же время у него не было никакого желания попадать в поле зрения Солнечной Лиги, хотя бы потому, что он был холодно-прагматичным практиком межзвездной Realpolitik, который осознавал потенциальные последствия для своей собственной звездной нации после того, как стрельба прекратилась и Лига замерла в ожидании решения, как сравнять счет. Это соображение в любом случае не помешало бы ему вторгнуться в Систему Мезы, если бы не то, как заявления Мантикоры и Хевена о Мезе были включены в повествование об их конфронтации с Лигой.
Было невозможно отделить Согласие от утверждений Мандаринов о том, что Мантикорский империализм — усугубленный и движимый, возможно, паранойей по поводу воображаемых врагов — был основной причиной эскалации конфликта. Это означало, что любые действия Густава против Мезы будут рассматриваться как Мандаринами, так и Соларианским общественным мнением как решение с его стороны принять сторону Мантикоры против Лиги.
"Чин-Лу этого не говорил, но я думаю, что еще один фактор в мышлении Густава — это то, как Квадрант Талботта ограничивает Империю," — продолжила Хонор, и Белая Гавань снова кивнул.
Он провел довольно много времени, помогая своему брату, Премьер-министру и министру иностранных дел Лэнгтри, которые беспокоились о возможной реакции Густава на расширение Звездной Империи. Он сомневался, что кто-то в Империи действительно верил, что Мантикора хотела запереть Андерманцев в их собственном маленьком уголке галактики. Если уж на то пошло, любой, кто понимал реалии гиперпространства, знал, что не сможет никого запереть, даже если бы захотел. Но нельзя было отрицать, что недавно аннексированный квадрант Талботта лежал прямо напротив гиперпространственного маршрута между Андерманской империей и Солнечной Лигой. Учитывая, что Мантикорская туннельная сеть уже контролировала гипермосты между Андерманцами и остальной галактикой, монарх вроде Густава Андермана должен был испытывать по меньшей мере легкий приступ паранойи.
«В любом случае, — сказала она, — в то время, когда мы оплакивали тот факт, что Густав не может присоединиться к нашему официальному объявлению войны — и это то, чего мы действительно не хотим, чтобы он сделал, — мы начали думать о том, что ФИА мог бы сделать, не объявляя войну Лиге. И тогда Чин-Лу предложил Густаву рассмотреть возможность создания "патрулей нейтралитета" на нашем фланге Талботта.”
"Патрули нейтралитета?" — повторил Белая Гавань, и она кивнула ему через плечо.
«Он думает, что даже Мандарины не хотят, чтобы Империя вошла в Альянс. С самого начала мы предполагали, что они хотят, чтобы Андерманцы оставались нейтральными. И мы призвали Густава сделать это, потому что это дает ему гораздо больше рычагов воздействия на них. Мы рассчитывали на это как на карту в финальной игре, чтобы у него была возможность вмешаться и сыграть «честного брокера», когда идиоты, наконец, осознают, что стрельба по нам ведёт к проигрышу в игре и начнут стремиться к какому-то мирному урегулированию. Но он мог бы использовать этот рычаг и для других целей. Например, он мог бы объявить список звездных систем, с которыми Андерманцы регулярно торгуют, и предупредить всех, включая Альянс, что он намерен разместить несколько крейсеров в большинстве из них — просто чтобы следить за пиратской деятельностью, конечно. И если бы он случайно назвал это «патрулем нейтралитета», Мандарины, вероятно, признали бы это растяжкой, об которую им лучше не спотыкаться.
Если мы хотим предотвратить нападение на систему, нам придется физически защищать ее, потому что мы уже находимся в состоянии войны с Лигой, и ничто не изменит этого. Но Чин-Лу считает, что Густаву не нужно было бы собирать силы, чтобы действительно защитить системы, как это сделали бы мы, потому что любое нападение на его корабли привело бы Империю к войне в качестве полноправного союзника, и Мандарины это знают.”
«Вероятно, что-то в этом роде», — задумчиво произнес Белая Гавань. «А фон Рабенштранге не говорил, сколько систем, по его мнению, Густав сможет защитить таким способом?”