Читать книгу «Хонор Харрингтон. Компиляция. Книги 1-14» онлайн.

Анжелика права в отношении предпосылок Флибустьера, подумал Каприотти, когда они направились к шахте лифта. Хотя она не единственная, кто собирается это осуществить. Если на то пошло, я уверен в том, что рано или поздно кто-нибудь соберется исполнить Парфянский выстрел, что бы я ни делал.

Он скрыл мысленную гримасу. Парфянский выстрел был единственной частью детального плана действий, с которым он полностью не соглашался с того момента, как прочел его.

Новые улучшенные Катафракты в подвесках, которые были доставлены вместе с инструкциями для опергруппы 783, имели практически неограниченный радиус действия. Ну, на самом деле, у всех ракет была практически неограниченная дальность действия, но вторая ступень Катафракта означала, что он был способен к маневрам на конечном участке своей траектории, в отличие от чисто баллистического оружия, беспомощно летящего в космосе после выгорания его импеллера. Теоретически это означало, что ракеты, запущенные далеко за пределами гиперлимита в 15.84 световой минуты звезды класса К4 системы Кашалот, были полностью способны поражать цели в окрестностях Орки, населенной планеты системы, несмотря на то, что радиус орбиты Орки был меньше трех световых минуты. Вообще-то орбитальная инфраструктура Орки не была тем, что можно назвать трудной целью. Каприотти не сомневался в том, что Лян-тау Рутгерс и его тактические офицеры смогут уничтожить все ее кусочки до единого, не пересекая гиперлимит.

Но были две вещи, которые ни один офицер не мог гарантировать, если бы Каприотти приказал им сделать это. Первая, они не могли гарантировать, что Орка не пострадает от точно такой же сопутствующей катастрофы, которая разрушила мантикорский город Явата-Кроссинг. И вторая, еще худшая, если бы он выполнил Парфянский выстрел — по сути, удар типа ударь-и-беги с предельной дистанции, чтобы избежать попадания в радиус досягаемости ракет Манти — не было бы времени для упорядоченной эвакуации. Они, вероятно, спасут больше жизней, чем Манти смогли спасти во время Удара Явата, но в этой орбитальной инфраструктуре жили и работали почти миллиард из 6,9 миллиардов жителей системы Кашалот.

В своей карьере Винсент Каприотти сделал больше вещей, которые ему не нравились, чем он намеревался. Массовое убийство не будет одним из них, что бы ни требовала Операция Флибустьер.

Но рано или поздно кто-то сделает это, Винсент, подумал он. Это самая близкая к нарушению Эриданского Эдикта проклятая вещь, но кто-то это сделает. И что, черт возьми, нам делать, когда Солнечная Лига начнет нарушать Эдикт?

Ему не нравилась эта мысль.

Ему все это совсем не нравилось.

КФСЛ Леонард Эйлер

Пояс Единорога

Мантикора B

Звездная Империя Мантикора

"Сэр, я думаю, у меня есть кое-что, на что вам нужно посмотреть," — сказал энсин Димас.

"Это было бы приятной переменой."

Коммандер Билл Найт казался более чем немного кислым, хотя это едва ли было виной Димаса. На самом деле Найту нравился Димас чуть больше, чем допустимо для офицера-куратора по отношению к энсину в его салажьем рейсе. Димас был умным, компетентным… и настолько энергичным, что он неотразимо напоминал Найту лабрадора, который был у него, когда он сам был ребенком. Эта собака тоже была умной… и, несмотря на то, что некоторые люди думали об этом, у него определенно было чувство юмора. Того который приводил не раз и его, и его юного хозяина в то, что его мама всегда называла "кучей неприятностей".

Юмор Димаса никогда не доставлял ему неприятностей — по крайней мере, с его начальством; салаги могли оспорить это суждение, — но он любил практичные шутки и был искусным чревовещателем-любителем. Пару дней назад его способность подражать звукам и заставлять свой голос звучать в самых неожиданных местах заставила энсина Стайлса бегать по отсеку в поисках своего уни-линка в течение почти пятнадцати минут.

Однако молодой Димас также выиграл приз имени Лестера Аллена Коваленко как лучший выпускник по математике в старших классах. Он также был вратарем в стартовом составе команды Саганами по лакроссу во время обучения в младших и старших классах, и он принял близко к сердцу девиз команды — "Живи бесстрашно!". Короче, он был выдающимся молодым человеком, который собирался стать выдающимся офицером.

Ничто из этого не делало Билла Найта счастливее в связи с их нынешним дежурством.

Было много дел, которые он предпочел бы делать, чем сидеть на командной палубе еще одного огромного супердредноута солли. К сожалению, он не будет делать ни одно из них в ближайшем обозримом будущем.

Он поморщился от этой мысли и оттолкнулся от капитанского кресла в центре мостика Леонарда Эйлера. Он не был уверен, кем был Эйлер — математиком, думал он, — но его тезка видел лучшие времена. Менее поврежденный, чем многие его спутники, он все-же получил более четырехсот попаданий, и еще хорошо отделался. Не то чтобы кто-нибудь, оглядывавший его нетронутый мостик и дышащий его прохладным, свежим воздухом, мог представить, как сильно он пострадал.

Он подошел к станции офицера связи, где устроился Димас. Найт был вынужден признать, что у молодого Димаса был лучший контакт с компьютерами солли, чем у него. Он надеялся, что это ничего не говорит о прискорбных, скрытых недостатках характера молодого человека. Но то, что началось, пока Димас был "пассажиром", следил за старшим и более опытным Найтом, изучал его методы, переросло во что-то, более похожее на партнерство, и мальчик вполне выполнял свою часть работы. Попутно они обнаружили, что система связи на самом деле имела лучший доступ в компьютерную сеть корабля, хотя никто не был вполне уверен, почему офицер связи нуждался в лучшем доступе, чем, скажем, тактический офицер или астрогатор.

Возможно, потому, что есть правильный путь, неправильный путь и путь солли делать что угодно, подумал он, останавливаясь у плеча Димаса. Хотя, если подумать, "неправильный путь" и "путь солли" — это, вероятно, избыточно.

"Итак, что у тебя, Элайя?" — спросил он.

"Я запустил автономные программы, выполняющие глубокий анализ ядра, сэр," — сказал энсин, оглядываясь на него, и Найт кивнул.

Причина, по которой он и Димас в настоящее время находились на борту Леонарда Эйлера, была в том, что — за их грехи — они были одними из лучших кибернетиков Королевского Флота Мантикоры. Фактически, оба они были назначены на КСЕВ Вейланд еще до Удара Явата. Найт находился на борту космической станции почти два Т-года до Удара, назначенный в ее отделение исследований и разработок из-за своего опыта. Димас был отправлен на ее борт в свой салажий рейс, чтобы дать ему практический, реальный опыт, который его инструкторы в Академии не могли предоставить, и он оказался под наставничеством Найта. Они были живы сегодня только потому, что вице-адмирал Фарадей, командир Вейланда, начал учения по экстренной эвакуации, которые оставили весь персонал, занятый исследованиями и разработками, на планете, когда смертельная коварная атака разрушила космическую станцию.

Технически салажий рейс Димаса закончился пять дней назад, но после того, что было названо Второй битвой при Мантикоре, положение вещей все еще было сильно неустоявшимся. Парень был оставлен там, где он был, назначен в команду Найта для судебной экспертизы обломков. Коммандер не сказал ему, что он специально попросил, чтобы ему позволили оставить "его" энсина немного дольше, потому что он был так хорош в своей работе. Юный Элайя также не знал о блестящем отчете о его эффективности, который Найт уже составил. Но тот же самый дар понимания компьютеров и — особенно — глубоких погружений в кибер-глубины, который делал Димаса таким полезным на борту Вейланда, сделал его еще более ценным на борту такого судна, как Эйлер.

Одним из условий, на которых выжившим с флота Массимо Филареты было разрешено сдаться, было сохранение их компьютерных ядер. Однако некоторые из командиров все равно вычистили свои компьютеры, и именно поэтому эти некоторые командиры проводили свое нынешнее заключение в несколько менее роскошных условиях. Большинство, однако, выполнили свое обещание. Многие из них полагали — по мнению Найта, вполне разумно — что после того, что КФМ сделал с Сандрой Крэндалл, у него уже есть множество секретных компьютерных банков для исследований. Маловероятно, чтобы в памяти Одиннадцатого Флота сохранились какие-нибудь новые разведывательные данные.

В настоящий момент Найт и Димас были заняты исследованием памяти своего двенадцатого супердредноута, и они были не единственной командой, вовлеченной в эту работу. И до сих пор не было обнаружено никаких интересных новых разведданных, что заставляло предполагать, что эти капитаны были правы.

"Автономные программы" Димаса были разработаны для того, чтобы проводить поэтапное сравнение памяти Леонарда Эйлера и компьютеров, которые они уже разобрали. Было слишком много данных для простого человека, чтобы разобраться в них, и — по крайней мере, в теории — автономные приложения должны были убедиться, что все, чего еще не было в базе данных, было добавлено к ней.

Однако коммуникационные журналы были совсем другим делом. Компьютеры делали замечательную работу по поиску того, что им было сказано искать, и делали это со всем коммуникационным трафиком. Но объяснить компьютерам, что искать в чем-то, что было ближе к… свободной форме, как общение между людьми, иногда могло быть нетривиальной задачей. Вот почему они с Димасом решили, по крайней мере, ограничиться трафиком последних нескольких часов перед соларианской капитуляцией. Компьютеры искали в том же отрезке времени, но вполне возможно, что они что-то упустили.