Впрочем, ещё до третьего удара Цюань Ичжэню удалось достичь цели — он запрыгнул в череп костяного дракона, обвивающегося вокруг тела великана.
В тот же миг глаза костяного дракона, похожие на два призрачных фонаря, вдруг сверкнули ярким светом, существо исполнилось магических сил, источая лёгкое белое сияние, с рёвом вскинуло голову в небеса и сжалось вокруг великана ещё сильнее. Се Лянь ясно расслышал треск огромных камней под давлением. От удушающего приёма великан расслабил пальцы и выпустил ногу изваяния.
Заполучив свободу, Се Лянь мгновенно взмыл ввысь, протягивая руку с криком:
— Циин, скорее, сюда! Отцепись от него!
Но Цюань Ичжэнь, взявший под своё управление костяных драконов, не только не выпустил противника, напротив — с громогласным криком приложил всю свою мощь, чтобы сжать ещё сильнее. В яростной борьбе в воду с громким плеском летели обломки камней, которые тут же поглощало море. Великан потерял терпение, окончательно вылез из моря, из дворца Шэньу вновь распространилось пламя, охватившее его с ног до головы.
Крепко привязанные к нему драконы вместе с Цюань Ичжэнем оказались в этом бушующем пламени.
— Циин!!! — закричал принц, затем направил статую вниз и нанёс удар по костяной цепи, чтобы разбить её!
В море посыпались горящие белые обломки, и Се Лянь собирался было схватить череп дракона, внутри которого находился Цюань Ичжэнь, но великан одним ударом запустил череп в полёт, отбросив почти на четыре ли прочь.
С такой скоростью полёта и при таком расстоянии каменная статуя ни за что бы не успела поймать череп в воздухе. К тому времени как принц подоспеет на помощь, Цюань Ичжэнь вместе с драконьей головой упадёт в море, а сейчас морская вода буквально превратилась в кипяток, только попадёшь туда — и сваришься!
В момент смертельной опасности из моря вдруг выпрыгнула большая костяная рыба, которая поймала летящую голову, махнула хвостом, словно ускользнув из сети, и мгновенно скрылась вдали.
Небожители отделались испугом, и Се Лянь наконец выдохнул спокойнее. Стремительно долетев до костяной рыбы, он заметил, что стоило им покинуть огненного великана, и пламя погасло само по себе.
Драконья голова до сих пор клацала зубами, открывая и закрывая пасть, словно пытаясь отдышаться, хватая воздух большими глотками. Цюань Ичжэнь лежал внутри, весь чёрный, слегка обожжённый, даже его волосы закудрявились чуть сильнее, вероятно, затронутые жаром огня.
Однако благодаря защите в виде костяной головы он обгорел не слишком сильно, должно быть, только получил раны, которые требовали лечения и покоя. Всё-таки этот юный Бог Войны отличался невероятной живучестью.
Четырём костяным драконам досталось сильнее: обгоревшие и побитые, некоторые оказались разбросаны по поверхности воды, некоторые до сих пор горели. Се Лянь, окинув «поле боя» взглядом, невольно почувствовал себя неловко.
— Послушай… ты уверен, что нам сойдёт с рук, что по нашей вине хранители владений Черновода оказались так избиты, что целых трупов не осталось?..
— Не волнуйся, — улыбнулся Хуа Чэн. — Ничего страшного.
— Сколько же он тебе задолжал…
Глядя на ужасное состояние Цюань Ичжэня, небожители зашептались:
— Не ожидал… что Его Высочество Циин столь бесстрашен. Встретившись лицом к лицу с опасностью, он смело выступил вперёд и спас всех нас…
Се Лянь вспомнил, как в чертогах Верхних Небес к Цюань Ичжэню обычно относились с презрением, и покачал головой, подумав, что мальчишка вовсе не собирался «выступать вперёд и всех спасать». Неожиданно позади них послышался странный гул.
Обернувшись, принц увидел, что великан вновь загорелся бушующим пламенем, но на этот раз не напал на них, а поднялся в небеса, прорываясь сквозь облака, и прямо на их глазах… исчез.
Потрясённые божества, радуясь спасению от гибели, вместе с тем удивились:
— Он решил оставить нас в покое?
Но Се Ляню случившееся вовсе не показалось добрым знаком. Принц обратился к Хуа Чэну:
— Сань Лан, почему он вдруг исчез?
— Он использовал Сжатие тысячи ли.
— И куда направился?
Взгляд Хуа Чэна сделался суровым, он посмотрел на принца.
— В императорскую столицу.
А ведь там Ши Цинсюань вместе с остальными людьми всё ещё сдерживал озлобленных духов!