— Что значит — создавал множество помех?
Сань Лан ответил:
— Он не только не позволял врагу убивать мирных жителей собственной страны, но и своим солдатам мешал убивать простых людей вражеской стороны. За каждое подобное происшествие его и понижали на ранг.
Пока он неспешно рассказывал об этом, торговцы постепенно подсели поближе, словно слушая сказочника, при этом погрузились в рассказ с головой, периодически вставляя свои замечания. К примеру, Тянь Шэн заявил:
— Мне кажется, этот командир никакой ошибки не совершил! Пусть солдаты убивают друг друга, разве это неправильно — не давать им убивать простых людей налево и направо?
— Подобное проявление слепой доброты — не слишком подходящий поступок для солдата воюющего государства. Но в целом он ведь ничего дурного не сделал.
— Точно! Он ведь спасал людей, а не вредил им.
Се Лянь, послушав их, мягко улыбнулся.
Ведь торговцы не являлись жителями приграничных территорий и не жили здесь двести лет тому назад. Теперь, когда государство Баньюэ исчезло с лица земли, легко рассуждать о поступках того командира. Кто-то ему сочувствовал и восхищался. Даже те, кто не восхищался, всё же могли понять его. Но сотни лет назад, когда между двумя странами горел огонь войны и кровной мести, оценка результатов подобного поведения далеко не ограничивалась простым «проявлением слепой доброты».
Лишь А Чжао, возможно, потому что родился в этих местах, понимал это лучше остальных. Он произнёс:
— Сейчас — это сейчас, а двести лет назад — двести лет назад. Этому командиру несказанно повезло, что его лишь понизили в ранге.
Фу Яо же возмущенно фыркнул.
— Это просто смешно.
Се Лянь примерно догадывался, что тот собирается сказать, и потому потёр точку между бровей.
И действительно, пламя озарило мрачный облик Фу Яо, когда тот произнёс:
— На своём месте необходимо выполнять свои обязанности. Раз этот человек стал воином, он должен каждый миг помнить о защите государства, мужественно сражать врага на передовой. Во время войны ран и смертей избежать нельзя. Подобные мелкие благодеяния лишь разжигают ненависть в глазах соратников, а врагам кажутся до крайности смехотворными. Никто не станет благодарить его за это.
В его словах также имелась немалая доля правды, поэтому в пещере воцарилась тишина. Фу Яо бесстрастно добавил:
— В конце концов, у тех, кто поступает подобным образом, итог один — смерть. И что наиболее вероятно — от рук своих же людей.
После недолгого молчания Се Лянь нарушил тишину:
— Верно. Ты всё правильно описал. Он погиб.
Тянь Шэн взволнованно воскликнул:
— А? Как это случилось? В самом деле убит соратниками?
Поразмыслив, Се Лянь всё же заговорил.
— Вообще-то, не совсем… Здесь сказано: в одно из сражений с врагом он бился, бился, потом наступил на развязавшийся шнурок сапога, упал и…
Люди в пещере вначале решили, что генерал наверняка погиб беспримерно мужественно. Услышав же речи Се Ляня, недоумённо застыли, очевидно, каждый подумал — что за глупая смерть? А затем они так и покатились со смеху:
— Ха-ха-ха-ха-ха-ха…
— …И был задавлен сапогами и зарублен саблями солдат обеих сторон, которые в пылу битвы не различали, кого атакуют.
— Ха-ха-ха-ха-ха-ха…
Сань Лан приподнял бровь с вопросом:
— Неужели это настолько смешно?