Читать книгу «Благословение Небожителей 1-5 тома (ЛП)» онлайн.

— Он не мог гневаться на своих последователей, но при этом не желал просить помощи у других небесных чиновников, — произнёс Се Лянь.

— Даже если бы попросил, другие божества не стали бы помогать. Желай они помочь, не протестовали бы с самого начала и не переманили бы его последователей на свою сторону. Его Высочество становился всё молчаливее. Он строил Небесный мост только своими силами, держал его на своих плечах. Мы каждый день видели его, видели, как ему тяжело, хоть он никогда не жаловался нам. И эту тяжесть ему приходилось выносить в одиночку, ведь как бы мы ни желали помочь, не смогли бы разделить с ним даже малую часть этой ноши. Наконец, спустя три года тяжких стараний, настал момент извержения вулкана. Стоило вести распространиться, и люди, обгоняя друг друга, ринулись на мост. И мы вчетвером, ведя по мосту невообразимо огромную толпу, страшно переживали о Его Высочестве, который должен был выдерживать такую тяжесть, — советник вздохнул. — Раньше нам и в голову не приходило волноваться, что у него что-то не получится. Но тогда беспокойство захватило нас. Вначале мост стоял довольно прочно. Но людей на него всходило всё больше, и со временем руки Его Высочества задрожали, а лицо побледнело. Этого не видел никто, кроме нас. Я понял, что дело плохо, и попросил людей подождать, дать Его Высочеству немного времени, не бежать на мост всем скопом. Стоит ему отдышаться немного, и он непременно спасёт всех. Но вулкан вот-вот должен был взорваться, над людьми нависла угроза смерти, и никто не хотел ждать. Словно умалишённые, люди ринулись на мост, давя насмерть случайно подвернувшихся под ноги. Мы не могли их сдержать! В результате случилось то, чего мы боялись больше всего. Из-за постоянного оттока последователей за прошедшие три года магические силы Его Высочества давно ослабели. И когда несколько десятков тысяч человек собрались на мосту, празднуя спасение и радостно направляясь к Небесным чертогам… мост рухнул.

Се Лянь задержал дыхание.

— Порвалась ведущая в небо радуга, и тысячи людей, огромное множество, попадали вниз с невообразимой высоты, прямо в огненное море. Мир огласился их душераздирающими криками, а потом они в единое мгновение обратились пеплом, прямо на глазах у Его Высочества! Мы тогда от ужаса не могли пошевелиться и не смели даже смотреть на него. Ни поднять мост, ни выловить людей из огня, ни потушить пламя — ничего этого сделать уже было нельзя! Но ещё большее количество тех, кто не успел подняться на мост, оказались погребены под лавой и пеплом. Их крики, плач и проклятия… Картина была поистине ужасающая. Мне не доводилось видеть ничего страшнее.

Даже просто представив, Се Лянь ощутил холод в душе. Советник же продолжал свой рассказ.

— Мост рухнул. И народ Уюна обезумел. Они жгли храмы Его Высочества, опрокидывали его изваяния, вонзали меч ему в сердце, бранили его бесполезной дрянью, самозванцем, а не божеством. Он ведь являлся богом для них, а бог должен быть непомерно силён и не имеет права потерпеть неудачу. Но так вышло, что он потерпел неудачу. И больше не мог оставаться наверху. Другие обитатели Небесных чертогов давно ждали этого момента. Они заявили: «Мы предупреждали тебя, что так поступать нельзя. Ты натворил слишком много бед, и нам придётся просить тебя покинуть Небеса». Тогда Его Высочество задал им весьма глупый вопрос. Он спросил: «Почему вы не помогли мне?» Но с какой стати им было ему помогать? Кроме того, если бы он успешно спас народ Уюна от бедствия, получается, ему бы больше не нашлось равных на Небесах! Поэтому вопрос и впрямь прозвучал глупо. Думаю, он и сам это понимал, но всё равно решил спросить. Разумеется, ответа он не дождался, а затем его низвергли. Вновь оказавшись в мире людей, он больше не назывался ни богом, ни принцем. Мы последовали за ним, говорили ему, что он непременно сможет вознестись снова. И он вновь приступил к тренировкам в самосовершенствовании. Но… путь оказался слишком труден. Думаю, вы это понимаете.

Се Лянь, конечно, понимал.

Чем выше стоишь, тем больнее падать. Свалившись с небес на землю, он наверняка повстречался с безграничным презрением и злобой.

— Вулкан тем временем продолжал извергаться, для государства Уюн настали тёмные времена, каких оно никогда не видело. Беженцы, мятежники, непрерывные вторжения извне… все находились в крайне затруднительном положении. Ну а отношение к Его Высочеству стало совсем не таким, как раньше, всё кардинально поменялось. И всё же, даже несмотря на это, Его Высочество хотел помочь своему народу. Как назло, именно в тот момент случилось ещё кое-что. Многие небесные божества принялись вершить благодеяния. Они не пожелали остановить извержение вулкана, но с большой охотой творили мелкие добрые дела, раздаривали снадобья, раздавали пищу и тому подобное. И поскольку Его Высочество на тот момент уже был низвергнут, его деяния в сравнении с деяниями божеств оставались незамеченными. Народ Уюна схватился за помощь богов как за спасительную соломинку, ринулся к ним будто в объятия оживших родителей. Отток последователей ускорился, хотя их и так оставалось совсем немного. Всё восхищение и любовь людей, направленные прежде Его Высочеству, теперь в том же количестве принадлежали другим божествам. А ему остались лишь ненависть и презрение. — Советник закрыл глаза. — Тогда мы просто не могли с этим примириться. Ведь все эти небесные чиновники пальцем не пошевелили для людей, только появились для виду, когда бедствие уже миновало. А Его Высочество как раз и был тем, кто сделал больше всех, он приложил все усилия и мог бы достичь успеха, не хватило совсем немного! Но почему же в конце концов только он оказался обречён на забытье? Почему тот, кто отдал всё, остался без внимания, а те, кто подал крупицы, получили огромную признательность? С той поры у него появились мысли о перемене сторон. Я не мог удержаться от раздумий, а что если бы Его Высочество с самого начала притворился, что ничего не знает о будущем, увиденном во сне? Он бы имел возможность наблюдать со стороны под предлогом «всё предначертано Небесами, и боги не способны изменить судьбу». А когда, после извержения вулкана, он бы неохотно протянул людям руку помощи, как поступили эти божества, его последователи вознесли бы его на вершину, растроганные до слёз.

Хуа Чэн спокойно спросил:

— Вам только тогда это пришло в голову? Вы должны были подумать об этом сразу. Отрежь от себя кусок плоти, чтобы спасти человека, и он будет благодарен тебе. Но чем больше отрезаешь, тем больше становится просящих; а в итоге, подвергни себя хоть линчи до самых костей, люди останутся недовольны.

— Я не решался делиться с ним этими размышлениями. Но Его Высочество становился всё мрачнее, и мне неизвестно, о чём он думал тогда. Возможно, о том же, что и я. Дни летели за днями, вулкан всё продолжал извергаться, и государство Уюн погрязло в ужасе, из которого уже нельзя было выбраться. Никто не знал, как остановить беду, как прекратить этот кошмарный сон. Однажды Его Высочество неожиданно обратился ко мне и сказал, что нашёл способ остановить извержение вулкана. Но стоило нам услышать его предложение, мы серьёзно с ним поругались.

— Позвольте угадать, — произнёс Хуа Чэн. — Он предложил принести в жертву живых людей.

— Верно. Его Высочество сказал, что выберет группу преступников, которых принесёт в жертву, и сбросит их в Медную печь, чтобы умерить её гнев. Мнения четверых его помощников разнились, но в целом мы высказались против, запрещая ему действовать подобным образом. Ведь когда-то Его Высочество сам не позволил армии Уюна напасть на другое государство, чтобы не обменивать жизни одних на жизни других. А теперь, если принести в жертву Медной печи живых людей, разве будет этот поступок чем-то отличаться? Мы посчитали его предложение даже бо́льшим злом. Кто-то из нас протестовал чрезмерно яростно, так что поругался с Его Высочеством, а затем ссора переросла в драку. Я тоже выступал против его идеи, но в сравнении с внешней угрозой меня больше опечалили наши внутренние противоречия. Надо сказать, что мы вчетвером всегда поддерживали Его Высочество, и тогда оставались его единственной опорой. Однако в тот раз мы не только в пылу подрались с ним, но кто-то даже сказал ему, что он изменился, забыл свои изначальные стремления и что он теперь больше не тот Его Высочество наследный принц, которого мы знали. Эти слова оказались слишком болезненными, я просто не мог этого выносить. Ведь если даже мы встанем напротив Его Высочества и начнём его обвинять, на его стороне и правда больше не останется никого на свете. Поэтому в итоге я не стал протестовать, только сказал: «Хватит, не будем обременять себя этим, не будем переживать ни за Небесные чертоги, ни за мир людей, ни за пострадавший народ. Забудем обо всём. Мы правда все очень устали». Но меня никто не послушал. После ссоры другие трое ушли.

Се Лянь покачал головой, не зная, что сказать. Своим уходом те трое, несомненно, подбросили дров в огонь.

— Остался только я, — произнёс советник. — Его Высочество ничего не сказал, лишь задал вопрос: «И ты уйдёшь?» Глядя на выражение лица, с которым он спросил меня об этом, я подумал, что даже если он в самом деле бросит людей в Медную печь, я его пойму. Я ответил: «Ваше Высочество, я не уйду». Он так и не сказал ничего и больше не упоминал принесение людей в жертву. Вместо этого соорудил алтарь неподалёку от Медной печи и каждый день, претерпевая брань и камни, летящие из рук беженцев, проводил магические обряды, пытаясь усмирить гнев вулкана. Я занимался тем же вместе с ним и думал, что тот конфликт исчерпан, но однажды заметил одну вещь, от которой меня охватил ужас. — На этом моменте лицо советника сделалось столь пугающим, будто он снова увидел ту самую картину.

Се Ляню показалось, словно его собственное сердце сжала невидимая рука, принц спросил:

— Что вы заметили?

— Он… он вдруг начал скрывать лицо. Принц был хорош собой и никогда не носил масок. И ничто не могло поранить его лицо. За множество лет я ни разу не видел его таким, поэтому был весьма озадачен. Я спросил, что с его лицом, но он ответил, что по неосторожности обжёгся. Я совершенно не понимал, где он мог обжечься, а он не давал мне осмотреть раны, сам наносил снадобья. К тому же, стал всё время куда-то пропадать. Это было довольно странно, но потом случилось невероятное радостное событие, которое меня отвлекло, — извержение вулкана неожиданно прекратилось. Медная печь погрузилась в мёртвую тишину и постепенно успокоилась на очень долгий срок. А поскольку один только Его Высочество прилагал усилия к магическим обрядам, многие жители Уюна решили, что подавление вулкана — его заслуга, некоторые даже вновь начали поклоняться ему. И в самосовершенствовании Его Высочества также вернулся на тропу успеха. По крайней мере, больше никто не бранил и не бросал в него камни, люди понемногу стали улыбаться ему. Но мне в душу закрались сомнения. Очень многое наводило на недобрые мысли. Например, насколько я знал своих троих друзей, пусть по характеру мы совершенно отличались, они не могли по-настоящему уйти, махнуть рукой и забыть обо всём. Даже если они действительно сердились на Его Высочество, это ведь не относилось ко мне, однако я не получал от них вестей, даже втайне. Более всего я мучился подозрениями из-за лица Его Высочества. Он постоянно чем-то его скрывал, то тряпкой, то плащом, а потом и вовсе надел маску, которую не снимал целыми днями. Иногда я даже предполагал, что это вовсе не Его Высочество, а кто-то другой занял его место, поскольку его слова и поступки, даже характер — всё изменилось. Временами он вёл себя доброжелательно, но временами мог внезапно выйти из себя. Однажды, находясь в комнате один, он побил все зеркала, испачкавшись неизвестно откуда взявшейся кровью. Но что ещё ужаснее, я часто улавливал странные голоса.

— Какие голоса? — спросил Се Лянь.

— Иногда, глубокой ночью, из комнаты Его Высочества раздавалась человеческая речь, как будто несколько человек тихо переругивались между собой. Но когда я входил посмотреть, он всегда был один. После нескольких таких случаев Его Высочество велел мне не переступать порог его покоев. И вот в одну из ночей я вновь услышал странные голоса, однако на этот раз обнаружил, что они принадлежат трём моим друзьям! Тут уж я не выдержал — поднялся и побежал в комнату Его Высочества, думая про себя: неужели они тайком вернулись? Почему скрыли это от меня? Но вот что странно, в комнате действительно никого не оказалось, только Его Высочество лежал на своей кровати всё в той же маске. Я постоял немного, послушал и обнаружил, что голоса раздаются именно от него. А если точнее, то от его лица под маской. Медленно приближаясь к кровати, я с каждым шагом убеждался в этом всё сильнее и думал, неужели он разговаривает во сне? И изображает голоса друзей из тоски по ним? Я долго колебался, а Его Высочество лежал неподвижно, так что я решил, что он спит, и осторожно снял с него маску. Под которой увидел… — во взгляде советника отразился невыразимый словами ужас, — своих друзей. Это не он разговаривал, а они. Лицо Его Высочества оказалось исполосовано шрамами от острого лезвия, кожа и плоть будто вывернуты, кровь наполовину запеклась. И откуда ни возьмись на его лице выросли ещё три лица, которые шевелились и разевали рты. Лица принадлежали им, моим товарищам!!!

Се Лянь невольно содрогнулся:

— Он… сбросил в Медную печь и своих бывших соратников, что его покинули???

Советник не ответил, окончательно погрузившись в страшные воспоминания, которые не оставляли его по сей день.

— Эти лица очень давно не видели солнечного света, и даже лунное сияние для них казалось невыносимо ярким. Когда я неожиданно снял маску, они, потревоженные, зажмурились и замолчали. Но потом, разглядев, кто я, начали… выкрикивать моё имя. Я остолбенел. Раньше я говорил, что не видел ничего страшнее зрелища, как десятки тысяч человек падают с небес и сгорают в море огня. Но картина, представшая передо мной той ночью, оказалась в сотни тысяч раз ужаснее! Моя рука, сжимающая маску, задрожала, и если бы все мои конечности не одеревенели от испуга, маска упала бы и разбудила Его Высочество. Однако те лица, похоже, очень торопились мне что-то сказать, они всё активнее разевали рты, но понизили голос, будто боясь разбудить своего носителя. От их вида я испытал отвращение и ужас, но всё же мне хотелось узнать, что они поведают, поэтому я наклонился, задержал дыхание и приблизился к лицу Его Высочества. Оказавшись совсем близко, я ощутил густой аромат снадобий, который всё равно не перекрывал запах крови и гниения. Ну а потом лица велели мне… скорее бежать, потому что Его Высочество сошёл с ума! Выяснилось, что мои друзья, покинув нас, всё же решили незаметно вернуться, беспокоясь о Его Высочестве. Но так вышло, что столкнулись с ним как раз в тот момент, когда он собрал множество людей и погнал в сторону жерла Медной печи. Тогда-то они и узнали, что Его Высочество вовсе не отказался от идеи жертвоприношения. Потрясённые и разгневанные, они попытались его остановить. Завязалась битва, но никто и подумать не мог, что Его Высочество не остановится перед убийством и просто сбросит их троих в Медную печь, вместе с несколькими сотнями человек! Простые люди, сброшенные в жерло вулкана, разумеется, сразу обернулись пеплом, но трое моих друзей обладали немалым уровнем заклинательства, а кроме того, убитые Его Высочеством, запечатлели в душе ненависть и сильнейшее нежелание смириться. Тем самым их души обернулись паразитами на его теле, каждый день они осыпали его гневными порицаниями, требуя прекратить то, что он творил. Я слушал и слушал, при этом чувствовал ужас и растерянность, совершенно не представляя, как мне быть. В чём был ужас? Я и сам не мог точно сказать, что именно мне казалось более ужасным — то, во что превратился Его Высочество, или эти существа на его лице! В тот момент я вдруг почувствовал, как мне на голову легла чья-то рука. Остолбенев от страха, я медленно поднял голову и увидел перед собой Его Высочество. Я не знал, когда он проснулся. Но теперь они вместе с тремя лицами уставились на меня четырьмя парами глаз! Выражения маленьких лиц исказились ещё сильнее, они так скривились, что раны на лице принца закровоточили. Он очень долго смотрел на меня, а потом вздохнул и произнёс: «Я же говорил, чтобы ты больше не входил сюда». И тогда я осознал причину, по которой он в последнее время так странно себя вёл. Его Высочество не смог смириться с изменениями на своём лице, не выдержал вида своего отражения, не похожего ни на человека, ни на демона. Поэтому он разбил зеркала, а кровь текла по его щекам, когда он пытался срезать лица. Раны никак не заживали, отсюда и запах гниения. Но сколько бы раз он ни избавлялся от них, они непременно возвращались!

Советник закрыл ладонью поллица, его зрачки резко сузились.

— Я… упал на колени возле его кровати. Его Высочество медленно сел и произнёс: «Не бойся. Они предали меня, поэтому их постигла такая участь. Не повторяй их ошибки, и я буду относиться к тебе, как и прежде. Ты останешься моим преданным слугой, ничего не изменится». Но как я мог не бояться?! И что значит — ничего не изменится? Ведь всё уже изменилось! Ума Его Высочеству было не занимать. Раньше он никогда не обращал внимания на реакцию людей, но после низвержения научился читать по лицу. Он разгадал мои мысли и медленно произнёс: «И ты покинешь меня. Так?» Честно говоря, я не имел точного ответа. Если бы он сбросил в Медную печь лишь «преступников», о которых говорил, я мог бы притвориться, что ничего не произошло. Я уже сказал, что смог бы его понять. Но ведь он своими руками убил и сбросил в жерло вулкана моих лучших друзей, которых я знал столько лет, с которыми мы всегда поддерживали друг друга! И это в самом деле… выходило за рамки человечности. Я… не мог этого принять. Тогда Его Высочество, обращаясь сам к себе, сказал: «Ничего, я предполагал, что никто не пожелает остаться со мной, ведь я стал таким… Я способен выжить в одиночку. Я понял, что я всегда был один!!! Мне больше никто не нужен!!!» Его лицо сделалось невыносимо свирепым, он схватил меня за шею и, уставившись в мои глаза, всё повторял: «Я могу быть один, я могу быть один, я один, я один, я один, я один, я один, мне никто не нужен, никто не нужен, никто не нужен, никто не нужен…» Его Высочество был очень силён, и пожелай он убить меня, ему хватило бы малейшего усилия, чтобы сломать мне шею. Я не мог произнести ни звука, однако он всё медлил. К тому же, стоило Его Высочеству выйти из себя, три моих друга на его лице принялись громко кричать, и как будто сделали с ним что-то, отчего у него заболела голова. Я тоже закричал, мы все впятером будто обезумели. Его Высочество схватился за голову одной рукой, а другой сильнее сжал мою шею. У меня в глазах потемнело, и я понял, что долго не продержусь, но в тот момент… заметил кое-что у него под подушкой. Там лежал меч, он клал его под голову, когда спал, обзавёлся этой привычкой после низвержения. Я взялся за рукоять и выхватил оружие, в холодном блеске которого Его Высочество громко рассмеялся. Его глаза налились кровью, он спросил: «И ты хочешь меня убить? Давай! Скорее же, пронзи меня! Бей прямо в сердце! Ты такой же, как они! Посмотрим, кто умрёт последним! Вы или я!» Конечно, я не убил его, только выставил меч перед ним и закричал, срывая голос: «Ваше Высочество! Ваше Высочество! Вернись! Посмотри на себя! Посмотри, во что ты превратился!» Он разбил все зеркала в доме и уже давно не видел своего отражения. В сияющем клинке отразился его облик, и он разглядел своё лицо. И вдруг застыл. Он нисколько не ослабил пальцы на моей шее, но через какое-то время из его глаз скатилась слеза. При виде влажной дорожки на его щеке я тоже не выдержал — разрыдался. Каким же уродливым было отражение в металле! Мне было самому противно смотреть на него, именно поэтому я заставил его взглянуть на себя, чтобы напомнить, каким безобразным монстром он обернулся! И всё же я сжалился над ним — меч выпал из моих рук, ударившись о пол. В конце концов Его Высочество с силой отбросил меня прочь и сказал: «Проваливай». И я сбежал, без оглядки, спотыкаясь и падая.

На этом моменте Се Лянь наконец смог выдохнуть чуть спокойнее.

И советник тоже расслабленно опустил руки.

— Я бежал далеко, за пределы государства Уюн. Прошло совсем немного времени, и Медная печь изверглась снова. На сей раз похоронила всё государство Уюн, почти никому не удалось спастись. Так погибло целое государство. Избежав страшной участи, впоследствии я больше не слышал вестей о Его Высочестве, как будто он был похоронен вместе со своей страной. Что до меня, я сам поднялся до Небесных чертогов путём самосовершенствования, достиг небольших успехов, чтобы иметь возможность поддерживать тело в форме, и отправился бесцельно скитаться по свету. С юного возраста я прислуживал Его Высочеству, а когда нужда в этом отпала, я даже не представлял, чем мог бы заниматься. Его Высочества не стало, мои друзья тоже погибли. Я сотворил три пустых сосуда, подарил им голоса моих друзей и наделил способностью беседовать со мной, а иногда играть в карты.