Окинув взглядом округу, женщина заметила табличку над большим дворцом и отшатнулась. Заметив её реакцию, Се Лянь наконец вспомнил, что золотой дворец под ними, кажется, принадлежал Наньяну.
Это значит, что именно здесь заперт Фэн Синь!
Цзянь Лань наверняка тоже это поняла — её лицо чуть скривилось. Затем принялась ругать сына:
— Ну и зачем ты сюда прибежал?!
Дух нерождённого тем временем схватил нечто большое и толстое, издавая хрумкающие звуки, будто бы грыз его.
— А это что такое? — спросила Цзянь Лань. — Что ты там подобрал? Выплюнь сейчас же!
Се Лянь, присмотревшись, разглядел, что дух грызёт крепкую белую редьку, отчего принцу захотелось засмеяться и заплакать одновременно[306].
Но и без замечаний матери дух нерождённого понял, что найденная им еда не самая вкусная — злостно отплевался и бросил овощ, то и дело взвизгивая, будто выражая недовольство. Цзянь Лань торопливо взяла демонёнка на руки, успокаивая:
— Ну всё, всё, умница Цоцо, не вкусно — не ешь. Эта пища по нраву только нищим пройдохам и глупым божкам, мы такое есть не будем.
Только родная мать могла прижимать к груди и нежно успокаивать столь жуткую тёмную тварь. Дух покрутился в её объятиях своим пухлым белым тельцем, издавая довольное урчание. Се Лянь же, глядя на эту парочку, невольно ощутил жалость к обоим, но в то же время озадаченно произнёс:
— Откуда в столице бессмертных такая большая редька?
Хуа Чэн приподнял бровь:
— Гэгэ, ты забыл? Повелительница Дождя преподнесла тебе немного плодов, что дала земля.
Так значит, это и есть подарок, преподнесённый принцу от Юйши Хуан!
Се Лянь попытался представить выражение лица Цзюнь У, когда тот открыл деревянный ящик и увидел внутри огромную редиску. Затем всё же решил, что представить это невозможно — попытка провалилась. Видимо, Цзюнь У, поняв, что ничего подозрительного в подарке нет, просто бросил редиску духу нерождённого.
Словно кость собаке.
Сначала дух, выплюнув редиску, презрительно отпнул её ножкой подальше, но услышав слова Цзянь Лань, как будто о чём-то задумался, выпрыгнул из объятий матери, доскакал до редиски, схватил её в зубы и точно так же скачками прокрался во дворец. Если не приглядываться, ни дать ни взять — бледнокожая безшёрстная собачка.
— Не ходи туда! — позвала Цзянь Лань. — Это же…
Вероятно, охранники, стоящие у дворца Наньяна, получили от Цзюнь У указания, что дух нерождённого — его питомец или гончий пёс, поскольку они и глазом не повели, пропуская тварь внутрь. Делать нечего — Цзянь Лань пришлось отправиться следом. Похоже, дух испытывал глубочайшее чувство ненависти к Фэн Синю, и Се Лянь забеспокоился о последнем.
— Сань Лан?
Хуа Чэн, на кончике пальца которого уже сидела почти невидимая бабочка, ответил:
— Призрачная бабочка последовала за ней.
Се Лянь кивнул, и они начали наблюдение за происходящим во дворце Наньяна. Цзянь Лань, пригибаясь как кошка, на цыпочках прошмыгнула в покои, словно не желала быть замеченной, и шёпотом позвала:
— Цоцо…
Однако незамеченой она остаться не могла. Дух нерождённого промчался в главный зал, где хозяин дворца как раз медитировал, восстанавливая силы. Открыв глаза, он столкнулся взглядом с демоницей, и оба застыли как вкопанные.
Вначале Фэн Синя постигло удивление, затем он радостно поднялся на ноги:
— Цзянь Лань! Что ты здесь делаешь? С тобой всё в порядке? Ты как раз вовремя, помоги мне…
Неожиданно маленький дух с громким воем выпрыгнул между ними, выплюнул редиску на пол и с силой пнул по ней ножкой. Надкушенный редис прилетел прямо в лицо Фэн Синю с громким «бум»!
Дух при этом, чрезвычайно гордый собой, заверещал и злобно захихикал, словно ожидая похвалы от матери. Фэн Синь от удара чуть не потерял сознание, из его носа тут же хлынула кровь, утирая которую, он в гневе рявкнул на духа:
— Ты что творишь?! А ну веди себя смирно!