— Я ненавижу его! И он меня раздражает! Но… что с того?!
Цюань Ичжэнь, взволнованный до крайности, разбрызгивая кровь из носа и рта, проговорил:
— Хысюн…
— Замолчи! — прикрикнул Инь Юй. Затем повернулся к Цзюнь У: — Вы… вы… ты! Почему ты… намеренно напоминаешь мне об этом?! Да ещё так, словно вы все меня прекрасно знаете! Да, он меня раздражает! Но… что с того?! Он столько бед мне причинил, почему я не могу ненавидеть его хоть немного?!
Сердце Се Ляня, опустившееся на дно, вновь воспарило ввысь. Он, не зная, плакать или смеяться, чуть не свалился вместе со стулом. Что это за странная логика?!
Затем Инь Юй продолжил:
— Но… но я же… просто хочу пораздражаться на него немного, только и всего. Это не означает, что я непременно желаю причинить ему вред. Что значит «то, что предназначалось мне»? Кроме природных качеств, ничто на свете не принадлежит кому-то по праву рождения. И ничего чужого… мне не надо!
У Се Ляня перед глазами просветлело, он выкрикнул:
— Отлично сказано!
— Да, я хотел бы вернуться на Верхние Небеса, хотел бы стать одним из десяти сильнейших! — продолжал Инь Юй. — Но! Если это не моё собственное достижение, оно не имеет смысла! Да, мне не повезло, я признаю! Если он сильнее меня, то я, по крайней мере, способен признать, что это действительно так! Признать, что мне и впрямь с ним не сравниться, не так уж сложно!
Гордость! В тот миг Се Лянь увидел ту самую честь и гордость, какими Инь Юй обладал в молодые годы!
Раздалось горестное «у-а-а» — это Цюань Ичжэнь расплакался на спине своего шисюна, в стороны разлетелись капли крови, смешавшиеся с соплями и слезами, забрызгав лицо Инь Юя.
— Хватит плеваться! — взмолился тот.
— Пдости, хысюн! — жалобно заныл Цюань Ичжэнь.
Не в силах его терпеть, Инь Юй бросил:
— И прекрати извиняться передо мной! Всё равно не понимаешь, за что просишь прощения. Не могу больше тебя выносить…
Цзюнь У вздохнул и потёр пальцами висок. Инь Юй же добавил:
— К тому же… к тому же, я ведь тоже что-то из себя представляю. И ты сам сказал, если говорить о таланте в целом, он мог и не сравниться со мной. У меня есть свои собственные…
«Хрусть».
Цзюнь У развернулся и махнул рукой.
— Великолепно. Думаю, вы с Сяньлэ наверняка нашли бы общий язык.
…
Что произошло?
Что произошло?!
У привязанного к стулу Се Ляня сердце едва не выпрыгивало из груди. Что с Инь Юем?!
Инь Юй замолчал, а потом выражение его лица сделалось очень странным. Цзюнь У, с руками за спиной, не встретив и малейшей преграды, свободно перешагнул через кольцо света, казавшееся неимоверно мощным, затем произнёс:
— Я догадывался, что ты дашь такой ответ. Поэтому не стал сразу снимать твою кангу.
Проклятую кангу?! На запястье Инь Юя и впрямь была надета проклятая канга! Се Лянь быстро перевёл к ней взгляд, Инь Юй тоже поднял руку.
Первоначально напоминающая необычный ремешок, проклятая канга уменьшилась в размере, обхватив руку Инь Юя так плотно, что казалось, собирается сломать. По его руке распространилась бледность, сравнимая с цветом бумаги, и процесс продолжался.
Эта проклятая канга высасывала из него кровь!