— Боюсь, что нет. Всё-таки магические силы гэгэ сейчас находятся почти на пике мощи, все статуи в пещере попали под твоё влияние. Даже если уйдёшь, они ещё надолго сохранят способность двигаться.
Слишком уж мучительно.
— Но… что-то ещё можно предпринять? — спросил Се Лянь.
Хуа Чэн всегда находил решение, вот и сейчас слегка наклонил голову и сказал:
— Я как раз этим занимался. Гэгэ, идём со мной.
Он привёл Се Ляня в другой грот. Оказавшись там, принц чуть округлил глаза, ведь там стояла каменная статуя мужчины, высокого и стройного, с прекрасными глазами, чуть приподнятыми уголками губ и повязкой на правом глазу. Точная копия демона в красном, что шёл перед ним.
То была статуя Князя Демонов!
— Это же…
— Я только что наспех вырезал его, заметив неладное. Столько лет не брал в руки резец, немного потерял сноровку. Гэгэ, взгляни, похож ли?
Се Лянь, внимательно осмотрев изваяние, ответил:
— Очень! Но…
— Но… что?
Се Лянь заулыбался:
— Не так красив, как его прообраз.
Хуа Чэн тоже улыбнулся.
Затем принц добавил:
— Значит, способ, о котором говорит Сань Лан, это…
Сделать так, чтобы статуя Князя Демонов помогла попавшей под влияние Нежных объятий статуе принца «избавиться от действия яда»?
Помолчав, Хуа Чэн перестал улыбаться, сделался серьёзным и ответил, не отрывая глаз от лица Се Ляня:
— Да.
Принц сначала не заметил осторожного вопроса в его взгляде и подумал: «Способ слишком уж…»
Конечно, метод и впрямь действенный, с незамедлительным результатом, однако даже мысли об этом были невероятными и волнующими… Говоря начистоту, Хуа Чэн ведь собирался при помощи статуи Князя Демонов лишить невинности статую юного принца, тем самым подавив действие яда!
Даже разговор об этом казался постыдным!
Принц ещё не нашёл нужных слов для ответа, а Хуа Чэн уже оказался перед ним и опустился на одно колено. Се Лянь застыл и бросился поднимать его:
— Сань Лан?
Что это значит?
— Ваше Высочество, — мрачно произнёс Хуа Чэн, — я проявил неучтивость.
Се Лянь никак не мог заставить его подняться, поэтому сам присел рядом и с непониманием спросил:
— О какой неучтивости ты говоришь?
Хуа Чэн, неотрывно глядя на него, сделал лёгкий вдох и с твёрдостью в голосе произнёс: