— Сань Лан, — позвал принц, — эта сабля — твоё… магическое оружие?
Когда Сань Лан повернулся, на его лбу уже не было вздувшихся вен, юноша вновь сделался невозмутимым.
— Никчёмная железка, не более. Гэгэ… то есть, я, твой гэгэ, выставил себя посмешищем перед тобой.
Но Се Лянь проникся к нему искренним почтением, у принца даже глаза заблестели. Схватившись за полу красных одеяний, он сказал:
— Нет, нет, нет. Сань Лан гэгэ просто поразителен! У тебя даже получилось создать оружие, у которого есть собственное сознание!
Сабля, которой только что досталось от Сань Лана, обиженно нахмурилась, а когда Се Лянь похвалил её, вновь принялась самодовольно вращать глазом, пытаясь незаметно подобраться к принцу. Сань Лан весьма хладнокровно отвесил ещё удар.
На сей раз сабля окончательно обиделась — с громким «бум» упала на пол и принялась кататься туда-сюда, словно маленький плачущий ребёнок, которого ударил взрослый. Се Лянь почти слышал собственными ушами её рыдания. От такого зрелища принцу стало жалко бедняжку, и он торопливо поднялся:
— Постой, Сань Лан! Будет тебе, не бей его. Думаю, он просто в порыве озорства пришёл поприветствовать меня. Не стоит так его ругать!
Только показавшись из воды, принц вспомнил, что под водой был совершенно голым, отчего-то покраснел и, смутившись, погрузился обратно. Сань Лан тем временем уже совершенно естественно развернулся и вышел.
Второпях выбравшись из бассейна, Се Лянь переоделся в новую одежду, сделанную из материала, весьма приятного к телу. Неприятное ощущение от того, что к коже прикасается грубая ткань, наконец исчезло, и Се Лянь в душе ощутил ещё большую благодарность. Он вышел из комнаты и очутился в изысканном зале для приёма гостей, где его уже ждал Сань Лан, сидящий на высоком месте.
Неизвестно, какие воспитательные меры он применил к своей сабле, но та теперь послушно покоилась на поясе, не шевелилась и вообще выглядела крайне сурово и невозмутимо. Было совершенно невозможно представить, как она только что каталась по полу и капризничала.
Увидев принца, Сань Лан улыбнулся.
— Ты уже встал? Как спалось?
Се Лянь не стал лукавить:
— Первую половину ночи мне почему-то всё время виделись сны… Но потом я уснул спокойно.
— Наверное, ты слишком устал.
Они обменялись парой отвлечённых фраз, потом ещё немного пообщались, и так прошёл весь день. Наверное, им предстояло подобным образом сосуществовать друг с другом до того момента, когда у этого Хуа Чэна появится свободное время.
Но когда Се Лянь в ночи опять лежал в своей кровати, он снова увидел сон, от которого становилось неспокойно и даже жарко.
В этом сне принца снова и снова доводили до невыносимого исступления, и когда он резко проснулся, опять с ног до головы облился потом. В беспомощной ярости Се Лянь поднялся и вышел из комнаты, чтобы прогуляться и охладиться, как вдруг услышал доносящиеся из дальней комнаты голоса.
Это была комната Сань Лана. Звуки во всём поместье отлично изолировались, и голоса были едва слышны, но Се Лянь всё же уловил их благодаря своему острому слуху. Он задержал дыхание, сосредоточился и бесшумно подобрался к комнате.
Сквозь дверную щель принц заглянул внутрь и увидел сидящего там Сань Лана, который держал в руках кисть цзыхао [323] и как будто что-то писал. Сейчас его суровое лицо разительно отличалось от того, с каким он обращался к Се Ляню.
Рядом с ним стоял человек в чёрном одеянии и маске демона, он чуть склонился и что-то тихо докладывал. Но по какой-то причине ощущение присутствия этого человека в маске почти стиралось, по невнимательности можно было даже не заметить, что он там есть.
Се Лянь приготовился внимательно слушать, но человек уже закончил доклад, и принц уловил лишь несколько смутных коротких фраз вроде: «эта тварь давно бесчинствует», «должно быть, он отозвался на молитву и отправился разобраться с ней, тут и случилось непредвиденное», «это только что определённое местонахождение».
Слуга как раз неторопливо перебирал бумаги, когда Сань Лан сказал:
— Сейчас я должен быть рядом с ним, не могу отлучиться. Схвати и приведи эту тварь ко мне не позднее завтрашнего вечера.
Человек в маске тихо отозвался:
— Слушаюсь. Вы желаете оставить твари сил на один вздох?
Сань Лан положил кисть на подставку, оглядел написанное своей рукой, но, похоже, остался не слишком доволен — смял бумагу в комок и выбросил, после чего наконец ответил, растягивая слова:
— Оставь на несколько вздохов. Я заставлю её выплюнуть съеденное, а затем уж не торопясь размельчу её собачью голову в крошку.
Выражение лица и тон, с которым он это произнёс, любого заставили бы содрогнуться от страха. Но Се Лянь совершенно не ощутил неприязни или настороженности. Человек в маске согласно кивнул и развернулся, чтобы уйти, так что принцу пришлось спрятаться.