Сань Лан однако не отступал:
— Если не возражаешь, могу я узнать в общих чертах? Возможно, Сань Лан найдёт способ хоть немного помочь тебе.
Он говорил это с добрыми намерениями, но Се Лянь, которого он совсем загнал в угол, вновь беспокойно поёрзал, затем беспомощно сказал:
— Правда, ничего не случилось. Сань Лан, не мог бы ты перестать спрашивать…
«У меня язык не повернётся такое рассказать».
Видя реакцию принца, Сань Лан решил не настаивать:
— Ладно. На чём мы только что остановились? Ты хотел увидеться с Хуа Чэном, верно?
Се Лянь, приведя мысли в порядок, серьёзно ответил:
— Да. Сань Лан, тебе известно, как это сделать?
— Разумеется, известно. Вот только ближайшие несколько дней с Хуа Чэном встретиться не получится.
— Почему?
Сань Лан палочками сложил из овощей на тарелке улыбающееся лицо.
— Говорят, в последнее время его второй половинке нездоровится, поэтому он должен находиться рядом с ней. У него больше ни на что нет времени.
Се Лянь подумал, что этот Хуа Чэн и впрямь оказался самоотверженным романтиком, для которого любимый человек значит очень многое, и ещё больше восхитился им.
— Вот как, значит. Но… сколько придётся ждать, чтобы всё-таки встретиться с ним?
— Самое большее — пять дней, но по меньшей мере три. Я бы посоветовал даочжану не переживать и до той поры отдохнуть в спокойствии.
Только Се Лянь подумал, что ему негде отдыхать, Сань Лан тут же сказал:
— Если даочжану некуда пойти, может, временно остановишься у меня? Всё равно в моём большом доме почти нет обитателей.
Се Лянь не выдержал и тихо выдохнул:
— Сань Лан, ты правда… такой хороший!
Принц впервые похвалил кого-то вот так откровенно, и ему стало несколько неловко. Но кроме этих слов он в самом деле не мог отыскать других, которые выражали бы его мысли более ясно. Сань Лан, словно весьма удовлетворённый похвалой, заулыбался:
— Чья же вина, что мы с тобой, даочжан, с первого взгляда подружились? Ох, верно, я забыл задать ещё один вопрос. Даочжан, сколько драгоценных лет тебе исполнилось в этом году?
— Семнадцать.
— Ах, семнадцать. Значит, ты младше меня.
И действительно, Сань Лан выглядел примерно на двадцать лет.
— Что ж, если так посудить, — как бы невзначай бросил он, — даочжан должен называть меня «гэгэ».
Се Лянь, будучи сыном императорского рода, беспримерно почитаемым Его Высочеством наследным принцем, не обязан был называть кого бы то ни было «братьями», мало кто мог вынести груз такой великой чести. Но этот Сань Лан на самом деле произвёл на Се Ляня очень хорошее впечатление. Да и сам принц, который никогда не обращался к посторонним людям подобным образом, испытал сильнейшее любопытство, поэтому с улыбкой произнёс:
— Значит, мне следует называть тебя Сань Лан гэгэ.
Неизвестно, показалось ли принцу, но когда он сказал «гэгэ», улыбка Сань Лана вдруг сделалась немного странной.
Её поистине было трудно описать словами.