Стоило вопросу прозвучать, и Фэн Синь понял, что спрашивать не было нужды.
Впереди в воздухе мелкими искрами сверкали тысячи, десятки тысяч серебристых чешуек, накрывающих всё вокруг. Будто кто-то сверху перевернул драгоценную шкатулку с серебряным порошком.
Се Лянь поставил Му Цина и направился вперёд. Протянув руку, он коснулся крупной серебристой искорки, парящей в воздухе. Коснулся, осторожно взял и медленно поднёс к глазам.
Двое тоже подошли ближе, и Фэн Синь произнёс:
— Это… это ведь…
Му Цин же сказал прямо:
— Останки… призрачных бабочек?
Из-за излишней прямоты сказанного Фэн Синь вновь наградил Му Цина гневным взглядом. Руки Се Ляня едва заметно задрожали, он сжал в ладони испускающий лёгкое серебристое сияние обрывок крыла и тихо выдохнул.
Фэн Синь почесал затылок со словами:
— Давайте думать о хорошем. По крайней мере, это значит, что он не свалился в лаву и какое-то время находился здесь, верно?
Му Цин указал в сторону.
— А потом с кем-то сразился. И битва была нешуточная.
Се Лянь перевёл взгляд в указанном направлении, и его глаза чуть округлились. Скалы вокруг были исполосованы бесчисленными пугающими следами от клинка.
Следами от Эмина.
Каждый из которых уходил глубоко в скальную породу. Се Ляню и раньше приходилось видеть, как Хуа Чэн сражается саблей, но его стиль всегда отличался лёгкостью, даже некоторой беззаботностью. Он скорее игрался, чем бился. Но от этих следов… исходила истинная жажда убийства. Нетрудно догадаться, насколько непростым оказался его противник, насколько ожесточённой была эта битва.
Принц без лишних слов свесился с моста, улегшись на живот. На полотне не оказалось следов падения, а внизу принц не увидел ликующих духов, и лишь после этого слегка успокоился, снова поднялся на ноги и продолжил мчаться вперёд. Оставшийся позади Фэн Синь поднял Му Цина на спину и бросился следом с криком:
— Ваше Высочество!
Се Лянь задержал дыхание. Потому что не хотел слышать собственные вдохи и выдохи, излишне торопливые, нисколько не размеренные. Для воина неровное дыхание находилось под строгим запретом, ведь это не только усиливало нагрузку на тело, но и сбивало сердечный ритм.
Но задержка дыхания не помогла, конечности принца неудержимо дрожали, он подвернул ногу набегу и едва не покатился кубарем с моста. Фэн Синь и Му Цин даже прикрикнули на него, чтобы соблюдал осторожность. Неожиданно Се Лянь произнёс:
— Что это за звук? — Он снова застыл и обернулся. — Вы слышите? Какой-то звук.
Фэн Синь и Му Цин подтвердили:
— Слышим! Слышим!
Звон оружия и взрывов магической силы. Даже Небесный мост едва ощутимо задрожал. Впереди темноту прорезали вспышки.
Там кто-то сражался!
Се Лянь, едва не падая набегу, бросился туда, Фэн Синь за его спиной пробурчал:
— Вашу ж мать, во имя всех небесных божеств, пусть это окажется Собиратель цветов под кровавым дождём, иначе, боюсь, он вот-вот сойдёт с ума!
— Поменьше болтай, — буркнул Му Цин. — сейчас все небесные божества нас защитить не способны, давай за ним! Погляди, как он шатается и запинается, только бы не грохнулся кверху задом, прежде чем увидеться с ним!
Принц, совершенно позабыв, что собирался не дышать, так и пробежал несколько ли, слушая собственное сбившееся дыхание. Мост сделал несколько крутых поворотов, и вот наконец за последним из них перед глазами принца сверкнул белоснежный свет.
В воздухе над концом Небесного моста развернулась ожесточённая битва между фигурой в красном и фигурой в белом.
Красная фигура держала в руке серебристо-белую изогнутую саблю, демонической тенью мелькая в пространстве грота. То был Хуа Чэн. Он не улыбался, выглядел сосредоточенным, на его прекрасном бледном лице виднелся свежий порез, который добавлял живой яркости его пронизывающей суровости. Фигурой в белом, разумеется, оказался Безликий Бай. Он где-то достал длинный меч, а на лицо его была надета всё та же маска Скорби и радости, наполовину плачущая, наполовину смеющаяся. Вот только она стала немного иной в сравнении с виденной Се Лянем ранее.