Фэн Синь, охваченный гневом, подтянул Му Цина повыше и велел:
— Хватайся за меня!
Му Цин, не далее как минуту назад, считал, что вот-вот распрощается с жизнью, для него это стало серьёзным потрясением, от которого он до сих пор не оправился, и потому его реакция была слегка заторможенной, однако он сделал как велено. Фэн Синь же, высвободив одну руку, вынул из-за спины лук и несколько неизвестно где подобранных веток дерева. Взяв ветки на манер стрелы, он одной рукой взялся за лук, зажал в зубах тетиву и «оперение стрелы», наложил «стрелу» на лук, ровно натянул… фиу-фиу-фиу-фиу — четыре ветки вылетели вместе!
При ударе о поверхность лавы «стрелы» подняли фонтан искр, который напугал озлобленных духов, так что они всполошились и вновь бросились врассыпную. Фэн Синь, получив удовлетворение, выругался:
— Видели? Сказал — поимею, значит, поимею! Мать вашу, дерьмо собачье! Да я одной рукой в клочья вас расстреляю!
И вот они втроём наконец стоят на Небесном мосту. Се Лянь несколько раз стирал со лба пот, а его сердце до сих пор бешено колотилось.
— Фэн Синь, как ты здесь оказался? — спросил принц.
Тот схватился за голову:
— Как я здесь оказался? Вы все втроём спрыгнули вниз, а мне что оставалось? Да я, мать вашу, чуть умом не тронулся! Пришлось придумывать, как спуститься сразу на дно пропасти, потом я доплыл сюда и только по всплескам лавы и голосам нашёл вас. Что вы устроили? Прыгнули в лаву! С ума посходили?!
К Му Цину наконец вернулась способность ясно мыслить, он перебил:
— Меня вообще-то сдёрнули лентой!
Должно быть, Фэн Синь сыпал бранью всю дорогу, пока плыл сюда.
— Ладно, ладно, успокойся, — произнёс Се Лянь. — Что ни говори, а ты и впрямь стал для нас спасительной звездой, ниспосланной с небес, сослужил немалую службу! Поэтому… иногда… чтобы устоять на ногах… непременно нужен кто-то, кто протянет руку помощи, правда!
Все трое, помрачневшие до цвета тёмного железа, натерпевшись страху, кое-как отдышались и помчались прочь, не решаясь слишком долго оставаться на одном месте. Фэн Синь понёс Му Цина на спине, и они вместе полетели дальше. Спустя несколько прыжков они обменялись увиденным, и принц, узнав, что Фэн Синь тоже не встретил Хуа Чэна, невольно забеспокоился. Где же тогда Хуа Чэн? Что ж, остаётся только идти по мосту и искать его.
Тем временем Фэн Синь обратился к Му Цину, которого нёс на спине:
— Верно, ты только что прокричал пару фраз Его Высочеству, так вот, я тоже кое-что услышал. Сначала твои слова так разозлили меня, что я захотел тебя поколотить, но потом… не думал, что ты, паршивец, в самом деле так считаешь!
Лицо Му Цина так и почернело. Фэн Синь же сказал Се Ляню:
— Я ведь давным-давно говорил тебе, он такой человек… В мыслях накрутит себе похуже обиженной наложницы из внутренних покоев дворца… Невозможно постичь, что у него в голове творится!
Се Лянь, который видел, что на лицо Му Цина уже невозможно смотреть, помахал Фэн Синю рукой, но тот, совершенно ничего не замечая, опять повернулся к Му Цину со словами:
— Если ты хотел быть другом Его Высочеству, мог бы сказать прямо! Ты считал, что Его Высочество в душе презирает тебя и не желает с тобой дружить? И поэтому надо было целыми днями ехидничать и выводить его из себя? Мне поистине не дано понять, о чём ты вообще думал.
Се Лянь, смирившись, махнул рукой:
— Он с малых лет был таким. Довольно об этом, видишь, у него уже всё лицо покраснело.
Му Цин, не в силах больше это терпеть, заорал на них:
— Вашу мать, да вашу ж мать! Вы двое не могли бы заткнуться?!
Се Лянь заметил:
— Ты, кажется, перепутал слова и начал говорить реплики Фэн Синя. И ещё, так браниться неприлично, не находишь?
Фэн Синь:
— Ты же сам сказал, что хотел бы стать д-д-другом Его Высочеству!
Он ещё и специально изобразил, как Му Цин выдавливал те слова сквозь зубы, и потому запинался. От этого лицо Му Цина сделалось просто зверским, а рука незаметно потянулась к сабле за спиной.
Но Фэн Синь добавил: