Читать книгу «Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея (ЛП)» онлайн.
Всем было ясно как день подлинное значение этого «расположиться».
Под пышной резиденцией дворца Хуаньхуа находилась подземная Водная тюрьма. Её расположение в дополнение к прославленному лабиринту дворца делало её надежнейшим местом заточения [9] для бессмертных. Несмотря на то, что бегство из этого узилища и так представлялось невозможным, заключённых стерегла многочисленная стража, а оснащению камер пыток позавидовал бы самый жестокий тиран. Как правило, заточению в Водной тюрьме подвергались наиболее гнусные злодеи из числа заклинателей, запятнавшие руки кровью невинных или преступившие иные непреложные законы.
Проще говоря, подземные чертоги дворца Хуаньхуа были для заклинателей тем же, что тюрьма — для обычных людей. Помимо преступников, туда также на время расследования помещались заклинатели, подозреваемые в том, что представляют собой опасность для Царства людей. После судебного разбирательства, в котором участвуют представители всех четырёх главных школ, они принимают назначенное наказание.
— Вы всё сказали? — оскалился Лю Цингэ.
После того, как ему в течение всего этого времени приходилось смирять свой бешеный темперамент, молча внимая этому потоку чуши, его сердце едва не полыхало огнём. Он выхватил из-за спины Чэнлуань, изготовившись к битве. Стоявшие напротив него адепты Хуаньхуа также обнажили мечи, устремив на него сверкающие лезвия и пылающие яростью взоры.
— Шиди Лю, опусти оружие, — велел ему Юэ Цинъюань.
Хоть подобное повеление было не по сердцу Лю Цингэ, ему не оставалось ничего другого, как подчиниться единственному человеку, который имел на него безоговорочное влияние, так что он нехотя выпустил меч из рук.
Удовлетворенно кивнув, Юэ Цинъюань продолжил:
— Подобное обвинение нельзя основывать лишь на словах.
Внезапно висящий на его поясе длинный меч с чёрной, словно тушь, рукоятью, дёрнулся, являя всеобщим взорам цунь [10] сверкающего белизной лезвия.
В то же мгновение над всей площадью нависла невидимая гигантская сеть, по которой безостановочно курсировала духовная энергия.
При этом меч испустил пронзительный звук, от которого адепты помоложе машинально закрыли уши, чувствуя, как неудержимо ускоряется их сердцебиение.
Это был меч Сюаньсу [11]!
Внезапная атака произвела ошеломляющее впечатление на членов всех школ.
Выходит, Юэ Цинъюань велел Лю Цингэ отступить, лишь чтобы устроить заварушку собственными руками? Неужто мир перевернулся?
Насколько было известно Шэнь Цинцю, с тех пор, как Юэ Цинъюань занял пост самого высокого из горных лордов Цанцюн, он обнажал меч лишь дважды: впервые — на церемонии вступления в должность, а второй раз — в битве с потомком священного демона — отцом Ло Бинхэ.
Лезвие показалось лишь на один цунь, но все внезапно осознали одну вещь. Для того, чтобы восседать на месте главы пика Цюндин, требуется нечто большее, чем приятный характер и невозмутимый нрав!
— Устанавливайте барьер! — провозгласил старый глава дворца.
Неужели война? На сей раз демоны даже не успели толком выступить на сцену, как люди уже передрались. Шэнь Цинцю охватило болезненное осознание неправильности происходящего. Выхватив меч из ножен, он швырнул его так, что Сюя вонзился в землю у ног старого главы дворца Хуаньхуа.
Бросить меч врагу было равносильно сдаче — тем самым он признавал законность своего заточения. Старый глава дворца незамедлительно подхватил меч и велел заклинателям своей школы отступить.
— Шиди! — тихо произнёс Юэ Цинъюань.
— Шисюн, не говори ничего, — отозвался Шэнь Цинцю. — Пусть правда говорит сама за себя. Цинцю желает подчиниться приговору.
Этот глава дворца страдал слабостью многих стариков [12] — прицепившись к чему-то, им непросто отступиться. В сочетании с оговором сеятеля и обвинениями Цю Хайтан, его призыв к заточению Шэнь Цинцю обретал характер неизбежности. Как он ни пытался этого избежать, против всех надежд его путь вновь свернул на кривую дорожку оригинального сюжета. Всё, что было в его силах — это помешать двум крупнейшим школам потерять лицо.
— Дальнейшее обсуждение не имеет смысла, — продолжал настаивать на своём Шэнь Цинцю. — Я сдаюсь добровольно.
Он не стал оборачиваться, чтобы не видеть выражения лица Юэ Цинъюаня, а вместо этого бросил мимолётный взгляд на Ло Бинхэ.
На этом холодном лице не отражалось ни ликования, ни печали. Он по-прежнему стоял недвижно, словно статуя, в противоположность прочим заклинателям, согнувшимся в три погибели от вопля Сюаньсу.
После мучительно длинной паузы Юэ Цинъюань наконец зачехлил свой меч — невидимая сеть тотчас исчезла.
Повернувшись к нему, Шэнь Цинцю отвесил глубокий поклон. Своими словами и действиями он доставил шисюну немало огорчений — вот об этом он сожалел по-настоящему.
Цю Хайтан всё ещё всхлипывала. Проходя мимо, Цинь Ваньюэ задержалась, чтобы утешить её:
— Молодая госпожа Цю, как бы не повернулось дело, три школы позаботятся, чтобы вы получили воздаяние за свои потери. — Она намеренно выпустила из числа этих школ хребет Цанцюн, тем самым как нельзя яснее заявляя о своей позиции. Цю Хайтан явно была тронута, в глазах вновь заискрились слёзы, когда она подняла голову, чтобы поблагодарить девушку — при этом упал на стоявшего рядом Ло Бинхэ, и она поневоле зарделась.