В Риме мы остановились на обнесенной стеной вилле, принадлежащей другу отца Анники. Друга там не было, но его дочь Софи была рада нас видеть. Они с Анникой дружили с детства.
Каждый вечер мы ходили в другой танцевальный клуб и возвращались домой только после восхода солнца. Каждый день, мы спали до полудня. Во второй половине дня, Джина, Анника Томас, и я увидел места, вместе с Софи, как нашего гида. Мы видели Колизей. Мы отправились в Ватикан и осмотрели Собор Святого Петра. Мы смотрели на потолок Сикстинской капеллы. Мы бросили три монеты в фонтан Треви, и прошли по Испанской лестнице.
Мы хотели потереть левую ногу Ла Пьеты, но ее охраняли за пуленепробиваемым стеклом, потому что какой-то безумец напал на нее кувалдой. Как турист, которым я был, я повсюду носил с собой фотоаппарат, фотографируя архитектуру и людей. Другие дразнили меня из-за камеры, но мне было весело.
Когда мы не были туристами, мы жили как сибариты. Томас настоял на том, чтобы заплатить за все. Анника в частном порядке объяснила, что, хотя ее отец был немного богаче матери Томаса (которая была наследницей состояния от химической компании), это было делом чести темного испанца. Джина и я поразились. Наши родители не были бедными, ни по каким стандартам, но у них не было денег, которые Анника и Томас обычно бросали как обычные бумажки.
После четырех дней в Риме, мы вернулись на Ибицу. Вилла Анники, казалось, была домом для группы богатых отпрысков. Там мы с Джиной позвонили ее бабушке и дедушке, чтобы они знали, где мы и что у нас все в порядке.
—Ты хочешь стать архитектором? — Спросила меня Анника.
Томас и Джина были на общественном пляже с Мией, Нильсом (ее парнем) и несколькими другими. Мы с Анникой остались на вилле. В данный момент мы были одни на частном пляже, загорали нагишом.
—Да. — ответил я, закрывая глаза рукой.
—Почему ты выбрал архитектуру? — спросила она.
Я пожал плечами и приподнялся на локте. —Я не знаю. Наверное, мне просто нравится. —
—А если точнее? —
—Это довольно трудно объяснить. — сказал я. —Я действительно не знаю. Я просто смотрю на здание, как на прошлой неделе в Риме, и вижу все маленькие детали, которые объединяются и делают его барокко, или рококо, или неоклассическим. Мне это нравится. —Я снова пожал плечами: —Как я уже сказал, это трудно объяснить. —
—Почему бы не стать врачом, или адвокатом, или бизнесменом? —
—Ну, мне нравится архитектура, потому что она долговечна. Подумай обо всех этих зданиях в Риме. Они были построены две тысячи лет назад. Их проектировал и строил какой-то архитектор. Он создал нечто такое, что есть... ну... реальным. Его дети, вероятно, прошли мимо них и сказали: -- мой отец построил это. И их дети после них сделали то же самое. Понимаешь? —
Она кивнула.
—Так что же ты хочешь сделать? — Спросил я. —Я имею в виду, своей жизнью. Ты ведь едешь в Принстон, верно? —
—Да. —Затем она вздохнула. —Я не знаю, что я хочу сделать. Я, вероятно, специализируюсь на чем-то вроде истории искусства. —
—Ты не хочешь заниматься бизнесом со своим отцом? —
—Конечно, нет. — поспешно сказала она. Внезапно она сменила тему. — Если тебе нравится архитектура, ты должен увидеть Грецию. — сказала она.
—Я действительно хочу, но... —
—У моей матери квартира в Афинах. —
—Она знает? — Удивленно спросил я, хотя и не должен был.
—Да. Ее нынешний муж -- грек. Он владеет… —
—Дай угадаю: судоходной компанией. — сказал я, заканчивая ее мысль.
Она кивнула, виновато улыбаясь.
—Сколько мужей было у твоей матери? — Спросил я.
—Пять. Считая греков. —
—Твой отец. — сказал я, считая на пальцах, —шведский судоходный магнат, голландец… Что он делает? —
—Он управляет авиакомпанией. —
— Верно. — сказал я, вспоминая. —А потом греческий судоходный магнат. Кого мне не хватает? —