— Намного лучше. — сказала она. Затем она повернулась и нежно улыбнулась мне.
Мы обменялись несколькими невысказанными словами, и я крепко обнял ее.
***
Примерно через час мы с Кендалл собрали вещи и попрощались. Дорога домой была долгой, но мне понравилось. Кендалл была в хорошем настроении, и мы говорили о самых разных вещах, от повседневных вещей до наших отношений, и от свадьбы Стейси до Кирка и Дон.
К тому времени, как мы добрались до дома, незадолго до полуночи, я устал, но не выдохся. К сожалению, я перегорел на солнце. Там, где у Кендалл был легкий загар, я покраснел, и мои плечи и спина начали чесаться. Это не был плохой солнечный ожог, но это определенно будет доставлять неудобство в течение нескольких дней.
Выгода от загара заключалась в том, что Кендалл чувствовала себя ответственной (на самом деле, никто из нас не помнил про солнцезащитный крем), и она предложила нанести лосьон на мои плечи и спину. Одно вело к другому, и она закончила тем, что оседлала меня, а ее грудь мягко покачивалась, когда она двигалась к оргазму. Когда она кончила, она тихо вздрогнула, и мои пальцы занялись ее сосками. Затем она рухнула вперед, и я крепко обнял ее. Когда я начал двигаться в ней, она тихо сказала мне, как сильно любит меня, прерываясь на поцелуи вдоль моей шеи и уха.
Я, наконец, напрягся, моя спина выгнулась, когда я ворвался в ее самые тайные места. Когда я, наконец, пришел в себя, я расслабился, а мои бедра опустились на кровать.
— Ух ты. — сказала Кендалл.
— Ага. —
— Спасибо за эти выходные. — сказала она через мгновение. — Мне было весело, особенно в гидромассажной ванне. И спасибо за уверенность, что позволил мне посмотреть на других парней. Я знаю, что мне не нужно твое разрешение. — добавила она, — но это заставляет меня любить тебя еще больше. —
Я ласкал ее спину в молчаливом согласии.
— О, Пол. — тихо сказала она, тяжело дыша. — Я рада, что ты часть моей жизни. —
С этими словами я снова погладил ее. Пока мы засыпали, я думал о своей жизни. Впервые за долгое время я был по-настоящему счастлив.
Глава 735
Когда погода потеплела, я пришел к выводу, что весна – прекрасное время, чтобы быть парнем в кампусе колледжа. Футболки и топы заменили рубашки с длинными рукавами. Короткие юбки и еще более короткие шорты заменили джинсы и брюки. Оголились руки, ноги и стало видно ложбинку между ними.
Мой загар исчез, но Рэн все еще дразнила меня по этому поводу (— Что ты делал в Южной Каролине, что загорел там? —). Она вернулась с весенних каникул вся загорелая, так что точно знала, чем я занимался в Южной Каролине. Загар Кристи от серфинга стал глубже и насыщенней, подчеркивая ее светлые волосы и ярко-голубые глаза. Даже Кендалл загорела лучше меня, несмотря на свой белый цвет лица.
Кендалл, Эбби, Трип и я провели пару дней в бассейне UТ, но также поступили сотни других студентов. Мы быстро решили, что лучше проведем время в доме Эбби, так как там был прекрасный бассейн. Так что я принялся за загар (с солнцезащитным кремом), и проводил время за чтением лекций по английскому, за решением задач по математике или за десятком других дел, которые требовали мои преподаватели.
Время у бассейна было приятным, но так как я обычно делал школьную работу, это не было так расслабляюще, как моделирование. Когда я позировал для занятий Шивон, мой разум был свободен. К сожалению, Кендалл наскучила работа моделью, и она чувствовала, что могла бы проводить время лучше, читая или делая школьную работу.
Мы с Рэн устроились поудобнее и разговаривали не меньше, чем флиртовали. У нас все еще было скрытое взаимное влечение, но ни один из нас не демонстрировал его. Кристи и я проводили время вместе на нашей скамейке, которая была еще одним источником расслабления. С ней было легко, и когда она не радостно болтала, она была хорошим слушателем.
Большую часть времени мы проводили за рисованием, что меня вполне устраивало. Я даже попросил ее дать мне советы по рисованию людей, хотя я помнил основы из класса искусств средней школы. Я знал, что у меня никогда не будет ее ловких прикосновений, но я мог видеть определенные улучшения, когда листал свои эскизы.
Со своей стороны, Кристи попросила меня показать ей, как рисовать здания. У нее были базовые навыки, но ее рука была более свободной, чем моя, и менее точной. Ее глаза тоже видели вещи по-другому: там, где я видел прямые линии и геометрические фигуры, она видела цвета, и оттенки света и тьмы. Несколькими нежными движениями карандаша она могла изменить эмоции рисунка, но не могла легко передать красоту симметрии и классических пропорций греческого храма.
Я не раз посмеивался над этим, но потом подумал о своих рисунках людей. Я мог вдохнуть жизнь в сложный фасад боз-арта, но я не мог передать простые выражения лица. Люди на моих рисунках были чопорными и неподвижными, совсем не похожими на тех, кто наполнял альбом Кристи жизнью. Думаю, она восхищалась моим талантом так же, как я восхищался ее талантом. У нее был дар, который я мог только распознать, но никогда не имитировать. Но я понял, что у меня есть и неподражаемый дар. Я не мог этого объяснить, но я видел «правильность» или «неправильность» здания с первого взгляда.
— То же самое я делаю с рисунками людей. — сказала Кристи. — Я тоже не могу объяснить, но я могу просто посмотреть на набросок, и он либо «правильный», либо «неправильный». Но проблема в том, что я не могу объяснить, что в этом «не так», или сказать кому-то, как это сделать правильно. Шивон это умеет, и это делает ее таким замечательным преподавателем. Я узнала от нее больше, чем за всю школу. —
Я кивнул.
— Нобу мог бы сделать то же самое. — задумчиво произнесла Кристи, — но только не с рисунками людей или зданий. Он просто умел смотреть... наверное, на весь мир. — Она пожала плечами. — Он видел красоту в чем угодно. Думаю, именно поэтому мне так нравится буддизм. Это больше способ по-другому смотреть на вещи, чем настоящая религия. —
— Поэтому ты не видишь проблемы в том, чтобы быть буддистом-католиком? — Спросил я скорее шутливо, чем серьезно.
— Абсолютно. — сказала она, принимая меня всерьез, — хотя Саймон думает, что я сумасшедшая. Он атеист, что я считаю безумием. Это еще одна причина, по которой он не нравится моему отцу. — Внезапно она склонила голову набок и внимательно посмотрела на меня. — А кто ты? —
— В смысле? —
— Ты протестант? Атеист? Или еще кто? —
Я пожал плечами. — Я никогда об этом не думал. В смысле, я не ходил в церковь, когда рос. Я верю в Бога и все такое, но, наверное, я не очень религиозен. —