—Ты сказал, что учишься на первом курсе архитектуры? — спросила она, и в ее голубых глазах заплясали веселые искорки.
— Ладно, мне нравится архитектура. —
— Я заметила. —
— Так что тебе нравится? —
—Мне нравятся твои рисунки. — сказала она. —Как будто этот храм и вправду находиться здесь. —
— Спасибо. — сказал я, краснея.
В этот момент прозвенел звонок. Мы с Кристи улыбнулись друг другу и встали.
— Пора мне снова раздеться. — сказал я.
Пожав плечами, она кивнула. — По крайней мере, ты не нервничаешь, как некоторые парни. —
— Нет. — ответил я, хотя и не собирался объяснять почему.
Когда коридор начал пустеть, из студии вышла Шивон.
—Вот, вы опять вместе. — весело сказала она. Потом повернулась ко мне. — Готов к еще одному жесткому дню безделья? — спросила она. — Хотя мне, наверное, не стоит употреблять слово «жесткий». — добавила она усмешкой.
Кристи хихикнула, когда я стал покраснел на шесть оттенком красного.
После занятий я вышел из кабинета Шивон и увидел, что она рассматривает рисунок Кристи.
— Посмотри. — сказала она.
Кристи подняла меня выше пояса. Я думал, что слишком мягок, но ее рисунок делал меня похожим на греческую статую, с четко очерченными мускулами и подтянутым животом. И как лучшие греческие статуи, она каким-то образом придала рисунку человечность. Она также придавала ему ощущение движения: я выглядел так, будто был напряжен и готов двигаться в любой момент.
Не знаю, как ей это удалось, но я был в восторге.
— Великолепно, правда? — Тихо спросила Шивон.
Я мог только кивнуть. Когда я поднял глаза, Кристи покраснела.
— Это ты виноват. — сказала она мне.
Я вопросительно посмотрел на нее.
— Ты заставил меня задуматься о греческом искусстве. —
— Извините, но мне пора. — прервала его Шивон. — Отличная работа, Кристи. Увидимся завтра. — Затем она повернулась ко мне. — Еще раз спасибо, Пол. —
Мы попрощались с ней, и она убежала.
Пока Кристи собирала свои вещи, я ждал.
—Ты всегда умела так рисовать? — Спросила я, когда мы шли к ее общежитию.
—Хм... Я начала рисовать в два или три. —
— Ты начала рисовать, когда тебе было два года?! —
—Да. Простые вещи, но к четырем годам я могла нарисовать любого, кого видела. Не помню точно, но я видела свои рисунки. Они... —
— Поразительно. — сказал я.