Проснулась Ната внезапно, словно волной выброшенная из теплого омута сна на холодный берег. Что-то такое произошло, явно скверное, что помешало ей понежиться несколько лишних минут. Она прислушалась и резко села, откинув одеяло. Рядом кто-то горько плакал. Ната потянула за шнурок, поднимая вверх колпачок со светящейся склянки, наполненной особым мхом, и обернулась на плач. Над раскрытым ящичком со зверьком, которого Анюся назвала очень оригинально, Пушком, сидела его хозяйка и безутешно рыдала.
– Анюся! – бросилась к ней Ната. – Что случилось?
– Пушок… У-у-у! Заболел! У-у-у!
Ната заглянула в ящичек. Зверек лежал на боку на мягкой подстилке из сухой травы, не шевелясь и ни на что не реагируя. Его большие глаза были полузакрыты, крошечный ротик приоткрыт. Похоже, он действительно заболел.
– Анюся! Подожди, не плачь. Может, он так спит?
– Не-эт! Он вчера немножко днем спал, по-другому! У-у-у!
– А может, съел что-то не то?
– Она же сказала – можно все-о-о!
– А что она еще сказала? – на всякий случай уточнила Ната, хотя и сама отлично помнила: ничего особого эльфы больше не говорили.
– Что у вас случилось? – зевая, приплелась Дайра, завернутая в пушистое одеяло.
– Анюсин Пушок заболел. Ты не знаешь, что это за зверек? Как они живут, чем питаются, когда спят? – попыталась выяснить Наташа.
– Нет, не знаю. У нас такие не водятся. – Дайра наклонилась к зверьку. – Но, судя по глазам, он, скорее всего, ночной.
– Что такое «ночной»? – на миг перестала рыдать Анюся.
– Вы в школе разве не учили? – удивилась Ната.
– У нас учителка в декрет ушла. А заменяла русичка. Она нам весь год про Маугли читала, – выдала Анюся и снова зарыдала.
– А может, у эльфов спросить? – предложила Дайра. – Они-то должны знать, как с ним обращаться!
Ната немедленно натянула штаны и курточку и вылетела на полянку.
Эльфы сидели за столом и спокойно завтракали.
– Птица! – обрадовались они, завидев Нату. – Идем кушать!
– Помогите, пожалуйста! – бросилась к ним девушка. – У Анюси Пушок заболел!
Эльфы погрустнели.
– Не добрая! – вздохнул один.
– Не любит, – кивнул другой.
– Себя любит! – осуждающе поджал губы третий.
– Не думает! – поддержал его первый.
– Вы это про что? – растерялась Наташа. – Она его очень любит. Весь вечер только о нем и говорила!
– Не о нем, – покачал головой первый.
– О себе, – сердито подтвердил второй.
– Неужели нельзя ничем помочь? – расстроилась Ната.
– Нет, – еще печальнее вздохнул третий.