Смотрел, как Марьяна облизывает пухлые губы. Кивнул. Обрадовал её невероятно. Потому что она спрыгнула с табурета, хлопнула в ладоши и сказала, что она идет танцевать, а я слежу, чтобы она не нарвалась на неприятности. Это моя обязанность. Я же ее адвокат.
Наблюдать за ней — одно удовольствие. Гибкая, умелая, легкая. Сейчас раскрывается для меня с новой стороны. Я прямо-таки прозреваю.
Она уже несколько раз подбегала к стойке — хотела смочить чем-то горло.
— Хорошо, что сегодня она под надежной защитой. — На мой ошеломленный таким комплиментом взгляд Марьяна реагирует смехом и легким хлопком по плечу.
Дальше поднимается на носочки, вжимается своей мягкой грудью в мою.
Проезжается пальцами по плечу до шеи, тревожит короткие волосы на затылке.
— Потанцуешь немного со мной, пожалуйста? Не хочу пока уходить, мне так хорошо.
Я не люблю танцевать, но сдаюсь. Охранять свое золото так значительно легче.
Мы проводим на танцполе нескольких треков.
Пропитываем друг друга своими запахами, укутываем теплом. Привыкаем к прикосновения.
На всё те же соблазнительные восьмерки я смотрю уже с близка. Кладу на бедра ладони и чувствую их. Чуть сминаю ткань.
Марьяна оглядывается, но не отталкивает, а улыбается. И черт. Я вижу румянец.
Это куда более крепкий шот, чем те, которые хлестала она. По крови бежит не алкоголь, а свобода.
Мы выбираемся из клуба через несколько часов. Утром, скорее всего, головы будут трещать, но изначальный план просто напиться мы провалили.
Кроме алкоголя были танцы, разговоры, смех, прикосновения.
Вот и сейчас я тяну Марьяну за руку, а она не сопротивляется:
Даже жмется. Доверяет.
Она может идти сама, но я пообещал ей довести до номера, и исполняю данное слово.
Провожу через лобби, сам вызываю лифт.
Она произносит:
— Третий, — и я жму на кнопку; приложив карточку.
Свет на этаже зажигается со щелчком, стоит нам только ступить из кабинки.
— Направо.
Она руководит а я нас веду.
Мы синхронно замедляемся, приближаясь к двери с нужным номером.
Уверен, не только у меня, но и у Марьяны в ушах продолжают звучать биты и чуть удит из-за опьянения.
Я торможу у её номера, Марьяна застывает сзади. Вжимается лбом в мое плечо. И пальцами сильнее сдавливает ладонь.
Черт это трогательно.
Жалко, что утром мы проснемся и за эту ночь будет разве что неловко.
Мы привыкли к тому, что говорим мало и только необходимое.